Полиграф: законодательная регламентация и перспективы использования

Полиграф: законодательная регламентация и перспективы использования

(Кубанцев С.П.)

(“Адвокат”, 2013, N 9)

Информация о публикации

Кубанцев С.П. Полиграф: законодательная регламентация и перспективы использования // Адвокат. 2013. N 9. С.

ПОЛИГРАФ: ЗАКОНОДАТЕЛЬНАЯ РЕГЛАМЕНТАЦИЯ И ПЕРСПЕКТИВЫ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ

С.П. КУБАНЦЕВ

Кубанцев Сергей Павлович, старший научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, юрист адвокатского бюро “Леонтьев и партнеры”, доцент, кандидат юридических наук.

В статье С.П. Кубанцева поднимается вопрос о недостаточном законодательном регулировании признака добровольности при опросе лица с использованием полиграфа, а также раскрывается сущность нового метода получения доказательств посредством известных науке приборов, но принципиально новым способом – получением информации напрямую с головного мозга человека. Данный способ показал чрезвычайную точность получаемой информации. Но именно в этом и кроется главный недостаток указанного исследования, так как ошибку техники и (или) оператора невозможно просчитать.

Ключевые слова: уголовный полиграф, детектор лжи, доказательство, свидетельские показания.

Проблема обнаружения лжи в свидетельских показаниях исторически присутствует в общественных отношениях, а уж тем более когда речь идет о разрешении спорных и конфликтных ситуаций. Так, согласно Русской Правде на Руси в судебных тяжбах могли быть применены ордалии. В древнем Китае подозреваемый в преступлении подвергался испытанию рисом: он должен был набрать в рот горсть сухого риса и выслушать обвинение. Считалось, что от страха разоблачения приостанавливается слюноотделение, поэтому, если рис оставался сухим, вина подозреваемого считалась доказанной. В древней Индии “подозреваемому называли нейтральные и критические слова, связанные с деталями преступления. Человек должен был отвечать первым пришедшим ему в голову словом и одновременно тихо ударять в гонг. Было отмечено, что ответ на критическое слово сопровождается более сильным ударом в гонг. Аналогичные испытания встречаются у самых различных народов, живших в разные времена и вдали друг от друга” <1>.

——————————–

<1> Холодный Ю.И., Савельев Ю.И. Проблема использования испытаний на полиграфе // .

Данные практики получили развитие с изобретением в 1920-х гг. Дж. Ларсоном первого устройства, позволявшего регистрировать данные кровяного давления, пульса и дыхания одновременно <2>.

Устройство нашло применение в американской судебной практике. Практически сразу появился и основной прецедентный источник, определявший порядок применения полиграфа – дело Фрая <3>, решение по которому состоялось в 1923 г. (по событиям 1920 г.). На основании данного дела были сформулированы правила Фрая (Frye rule), которые для своего времени были вполне приемлемы, а также представляют определенный интерес в историческом и практическом аспектах.

——————————–

<2> Reid J., Inbau F. Truth and deception. The polygraph (“lie-detector”) technique. Baltimore: The Williams and , 1977 (2-nd edit.).

<3> Frye v. United States 293 F. 1013 (D.C. Cir 1923).

На сегодняшний день применение правил Фрая существенно ограниченно в связи с тем, что в 1993 г. Верховный суд США, рассматривая дело “Daubert v. Merrell Dow Pharmaceuticals, Inc.” <4>, признал приоритет Федеральных правил о доказательствах перед правилами Фрая. В последующем такой подход был назван правилом Доуберта. Последствием формирования нового подхода к регламентации процедуры применения полиграфа стало игнорирование американскими судами правил Фрая, за исключением судов некоторых из штатов США. Но и в этих нескольких штатах возможно по решению суда применять по каждому конкретному делу правила Фрая или Доуберта.

——————————–

<4> Daubert v. Merrell Dow Pharmaceuticals, Inc. 509 U.S. 579 (1993).

Федеральные правила о доказательствах направлены на определение критерия допустимости экспертного исследования, полученного с использованием достижений науки, в качестве доказательства по делу. Суть правила Доуберта заключается в следующем:

1) способ экспертного исследования должен соответствовать критерию общепризнанности в научной среде;

2) заключение эксперта должно опираться на научные знания;

3) судья должен дать предварительную оценку допустимости таких доказательств в суде;

4) обеспечение равного доступа сторон при проведении экспертного исследования;

5) обязательность перекрестного допроса эксперта во время судебных слушаний.

Аналогичные исследования проводились и в России. Известный российский психолог академик А.Р. Лурия еще в первой половине XX в. обратил внимание на возможность выявлять информацию, которую намеренно скрывает субъект. Результатом его исследований стала разработка уникального “экспериментально-психологического метода обнаружения причастности”, который, по его предположению, “следует рассматривать как одну из в будущем серьезнейших возможностей применения объективных методов в криминалистике” <5>.

——————————–

<5> Холодный Ю.И., Савельев Ю.И. Указ. соч. (со ссылкой на: Лурия А.Р. Экспериментальная психология в судебно-следственном деле // Советское право. 1927. N 2 (26). С. 97).

Дальнейшее развитие данного учения не было столь революционным, поэтому интерес к применению полиграфа в той или иной отрасли общественных отношений имел в последующем волнообразный характер.

И по сей день ведутся споры о необходимости или об отсутствии таковой относительно внедрения психофизиологических экспертиз (ПФЭ) в практику уголовного и даже гражданского судопроизводства <6>. Одни участники дискуссии основывают свою позицию главным образом на том, что в некоторых зарубежных странах практика применения полиграфа устоялась, другие говорят об относительности результатов таких исследований и отсутствии четкой законодательной базы.

——————————–

<6> См.: Алиев Т., Ульянова М. Получение доказательств с использованием полиграфа в гражданском процессе // Арбитражный и гражданский процесс. 2008. N 1; Татарин В.Р. Использование возможностей судебно-психофизиологических экспертиз и исследований в отношении потерпевших и свидетелей на стадии предварительного расследования уголовных дел // Уголовное судопроизводство. 2008. N 3.

В самом общем виде полиграф представляет собой инструмент для регистрации и измерения физиологических процессов в организме человека при его опросе <7>.

Используемый в настоящее время прибор предназначен для регистрации нескольких (от 4 до 16) параллельно протекающих в человеческом организме психофизиологических процессов. При этом он выступает в качестве пассивного регистратора и не должен оказывать обратного влияния на эти процессы. Однако такое воздействие все-таки происходит, ведь сам факт проверки человека на полиграфе является внешним фактором для изменения активности головного мозга, возникновения эмоционального напряжения, а следовательно, психофизиологических изменений в организме человека, фиксируемых на приборе. В такой ситуации ключевое значение придается специалисту, который расшифровывает данные полиграфа, так как следователь в своих суждениях опирается не на показания прибора, а на заключение, составленное полиграфологом по итогам процедуры. Сюда же можно отнести такой фактор, как схожесть ситуации из жизни испытуемого лица с ситуацией, связанной с событием преступления, или излишнее волнение по поводу другого противоправного, возможно, даже уголовно-наказуемого деяния, но не связанного с расследуемым преступлением.

——————————–

<7> Гольцов А.Т. Детектор лжи в уголовном судопроизводстве США // Журнал российского права. 2009. N 4.

Совершенно очевидно, что при исследовании на полиграфе фиксируется реакция человека, которая предполагается как реакция именно на тот вопрос, который задает полиграфолог.

Однако возможности нашего мозга гораздо больше, чем обработка одного лишь вопроса. Речь идет о том, что полиграфолог видит перед собой некоторые из жизненно важных показателей человеческого организма, но не имеет ни малейшего представления о том, какие именно области головного мозга задействованы при ответе на тот или иной вопрос. Между тем все показатели, фиксируемые при исследовании на полиграфе, зависят исключительно от импульсов мозга, которые могут посылаться как сознательно, так и бессознательно.

Именно на отсутствии у оператора возможности определить степень задействования человеком той или иной части головного мозга основываются способы введения в заблуждение полиграфолога (обмана полиграфа). Вместе с тем, помимо специально подготовленных лиц, полиграф с легкостью “обходят” социопаты, в ряде случаев несовершеннолетние и пожилые лица, патологические лгуны, профессиональные актеры, лица с признаками маниакально-депрессивного синдрома или шизофрении. С другой стороны, до сих пор без должной законодательной регламентации остается вопрос о возможности проведения исследования с использованием полиграфа при наличии согласия опрашиваемого или при отсутствии такового.

Законодательную основу применения полиграфа в деятельности правоохранительных органов составляют Федеральный закон “Об оперативно-розыскной деятельности” (далее – Закон об ОРД), в статье 6 которого говорится: “В ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий используются информационные системы, видео- и аудиозапись, кино- и фотосъемка, а также другие технические и иные средства, не наносящие ущерба жизни и здоровью людей и не причиняющие вреда окружающей среде”, а также положения о субъектах и порядке проведения экспертных исследований, содержащиеся в Уголовно-процессуальном кодексе РФ, не противоречащие Конституции РФ и принятым на территории России международным правовым актам.

Отметим, что проведение экспертиз по уголовным делам связано только с признанием следователем необходимости назначения судебной экспертизы.

Осуществление ОРД также никак не связано с волей заподозренного в совершении преступления лица, свидетелей преступления или иных лиц. Между тем с момента возбуждения уголовного дела именно свидетели и потерпевший являются наиболее уязвимыми с точки зрения получения их согласия на применение к ним полиграфа, так как они, в отличие от подозреваемого, не могут отказаться от дачи показаний по уголовному делу, за исключением нескольких случаев. Если говорить об оперативно-розыскных мероприятиях, то вообще нет лиц, защищенных от принудительного опроса с применением полиграфа.

Однако, по мнению некоторых авторов, данные лица защищены ведомственными инструкциями. Например, Ф.Д. Байрамов, да и многие другие авторы говорят о том, что “получение от опрашиваемого письменного заявления о добровольном согласии” является “общим положением различных ведомственных инструкций, регламентирующих порядок использования полиграфа” <8>, не уточняя при этом, что за инструкции имеются в виду и каких таких ведомств.

——————————–

<8> Байрамов Ф.Д. Применение полиграфа // Законность. 2009. N 8.

Надо сказать, что ведомственные инструкции, регламентирующие порядок применения полиграфа, имеют различную степень открытости для общества.

Например, Инструкция о порядке использования полиграфа при опросе граждан МВД России имеет гриф “для служебного пользования” <9>. Выпущены Инструкция ФСБ России, письмо Генеральной прокуратуры России N 28-15-05 от 14 февраля 2006 г. “Обобщение практики использования возможностей полиграфа при расследовании преступлений”, информационное письмо прокуратуры г. Москвы от 16 ноября 2005 г. N 28-05/06-05 “О проведении психофизиологических экспертиз”. Однако не удалось обнаружить в открытом доступе Инструкцию Следственного комитета России по применению полиграфа, хотя на сегодняшний день данный орган становится чуть ли не единственным осуществляющим предварительное следствие по наиболее сложным уголовным делам, где как раз и возникает необходимость в применении дополнительных технических средств.

——————————–

<9> См.: Белюшина О., Ладченко А. На детектор лжи – по доброй воле // Бизнес-адвокат. 2004. N 19.

Возможно, даже каждое из ведомств исполнительной, законодательной и судебной ветвей власти имеет собственную инструкцию по применению полиграфа, но как это соотносится с законодательной регламентацией добровольности применения полиграфа и на какой основе составляются данные инструкции, учитывая достаточную самостоятельность чуть ли не каждого подразделения государственных органов? К тому же данные ведомственные правовые акты не подлежат регистрации в Минюсте России, не говоря уже об их опубликовании, т.е. ведомственные инструкции остаются в основном неизвестными для населения страны.

Вместе с тем необходимо отметить, что правоохранительные органы идут на шаг впереди законодателя, когда в отсутствие законодательной регламентации предусматривается внутриведомственный порядок применения полиграфа с наиболее полным соблюдением конституционных прав и свобод граждан.

Ведь мы говорим не только о личных правах конкретного человека, но и о поддержании должного уровня общественной безопасности и стабильности путем изоляции действительно опасных преступников и недопущения объективного вменения по уголовным делам.

Однако внутриведомственные инструкции не могут компенсировать недостаток законодательной регламентации, который таит в себе угрозу злоупотреблений. Так, опросы с применением полиграфа, проведенные в рамках ОРД, не верифицируются на стадии предварительного расследования. Следователь просматривает справку специалиста-полиграфолога и приобщает к материалам уголовного дела или допрашивает самого полиграфолога по результатам проведенного им опроса. Однако точность исследования с применением полиграфа составляет, по разным данным, от 60 до 80 – 85%, что может спровоцировать ошибку следствия. Если обнаружатся противоречия в показаниях, данных одним и тем же лицом с применением полиграфа во время проведения ОРД и без его применения во время предварительного расследования по уголовному делу, то наверняка предпочтения и следствия, и суда будут на стороне показаний, взятых с применением полиграфа.

Поэтому представляется целесообразным:

1) законодательно закрепить необходимость получать согласие лица на его опрос с использованием полиграфа;

2) законодательно закрепить обязанность следователя (суда, прокурора), при согласии опрашиваемого лица верифицировать данные, полученные во время проведения опроса с применением полиграфа в рамках ОРД, путем назначения психофизиологической экспертизы. При этом речь не идет о дополнительной или повторной экспертизе.

Обращаясь к вопросу о перспективах использования полиграфа и развития данной технологии, стоит обратиться к разработкам доктора Лоуренса А. Фарвелла.

Не так давно доктор Фарвелл высказал предположение о том, что если у человека, совершившего преступление, детали данного деяния сохраняются в памяти до конца жизни, просто в результате разрушения нейронных связей или в связи с психофизическими особенностями человек не может к ним обратиться, то наверняка найдется способ эти детали “извлечь” и расшифровать.

Совместно с несколькими другими учеными он основал научно-исследовательскую лабораторию по изучению деятельности человеческого мозга. В результате исследований Фарвелл пришел к выводу, что информация, находящаяся в мозге, может быть отражена “с чрезвычайно высокой точностью” посредством измерения волн мозга при использовании многоцелевого электроэнцефалографа. При использовании данного аппарата можно получить достаточно точные данные о наличии или об отсутствии непосредственно в мозге человека той или иной информации, относящейся к преступному деянию.

Некоторые ученые сразу же окрестили это изобретение оруэллианским инструментом борьбы с преступностью. Доктор Фарвелл не одобрил такое название своего детища, ибо Джордж Оруэлл в своем произведении “Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый” описал общество, в котором невиновные люди жили в постоянном страхе перед объективным вменением со стороны государства. Он считает, что технология снятия показаний с головного мозга <10> сможет полностью избавить человечество от такого явления, как судебная ошибка. Исключается и возможность принудительного освидетельствования, так как невозможно, по его мнению, силой подвергнуть подозреваемого подобному виду исследования. Данные могут быть получены, только если человек осознает происходящее и непрерывно смотрит на монитор компьютера.

——————————–

<10> В оригинале – brain fingerprinting (снятие отпечатков головного мозга).

Уже в 2000 г. сенатор от штата Айова (США) Чарльз Грасслей запросил у Федеральной счетной палаты финансирование исследования, направленного на развитие данной технологии, а доктор Уильям Иаконо из университета штата Миннесота заявил: основная процедура, используемая доктором Фарвеллом, подтверждена сотнями исследований, констатирующими тот факт, что наш мозг может “отвечать” именно таким образом. Кроме того, был проведен ряд опросов, которые показали, что люди фактически признают этот вид информации. Был сделан вывод: “Имеется твердое научное обоснование для получения показаний напрямую с головного мозга”.

Данная технология была применена в 2000 г. для восстановления картины событий, произошедших утром 22 июля 1977 г., за которые Т. Харрингтон был приговорен к пожизненному лишению свободы без права на досрочное освобождение <11>, и именно благодаря технологии получения показаний напрямую с головного мозга дело получило новую окраску.

На первоначальном слушании Харрингтон был признан виновным в убийстве из дробовика отставного офицера полиции капитана Джона Швира, охранявшего представительство по продажам автомобилей. Ключевой свидетель, Кевин Хугес, свидетельствовал, что Т. Харрингтон с другом собирались украсть автомобиль и в процессе осуществления этого замысла они и убили Швира.

——————————–

<11> State v. Harrington, 284 N.W.2d 244 (Iowa 1979).

Во время слушания дела в суде Харрингтон заявил о своей невиновности, так как у него имелось алиби – он был той ночью на концерте, после окончания которого находился с друзьями. Свидетели подтвердили его алиби, но присяжные поверили Хугесу. Находясь в тюрьме штата Айова, Харрингтон неоднократно обращался с заявлениями об апелляции <12>, но безуспешно. Тогда он прибег к помощи доктора Фарвелла.

——————————–

<12> Harrington v. State, N 88-1216 (Iowa Ct. App. Jan. 25, 1990); Harrington v. Nix, 983 F.2d 872 (8th Cir. 1993).

Фарвелл снял показания с головного мозга Тэрри Харрингтона.

Результаты показали, что в мозге исследуемого нет иной информации о преступлении, чем та, которая была известна всем участникам процесса 1978 г.; однако имеется информация относительно концерта, проводившегося в тот день. Неизвестно, что послужило толчком, но свидетели обвинения один за другим изменили свои показания, заявив, что тогда, в 1978-ом, они лгали суду.

Хугес, которому теперь 39 лет, объяснил, что он лгал в судебном разбирательстве по делу Харрингтона, так как полиция ему пригрозила выдвижением против него обвинения в этом убийстве, если он не даст показания против обвиняемого, а также рассчитывал на вознаграждение в 5000 долларов США. Другой свидетель, Кандес Прайд, заявила, что она согласилась с показаниями Хугеса лишь в силу их близких отношений на тот период времени. Клайд Якобс также заявил о том, что он согласился свидетельствовать против Харрингтона с целью оградить себя от неприятностей, связанных с убийством полицейского. Более того, повторное исследование Харрингтона также показало наличие информации об алиби на тот вечер.

Однако 12 марта 2001 г. заявление Харрингтона о повторном рассмотрении его дела по вновь открывшимся обстоятельствам было отклонено окружным судьей Тимоти О’Грэди. Судья заявил, что, даже если учесть, что технология получения показаний напрямую с головного мозга принимается научным сообществом, а данное независимое исследование приравнивается к иным научным экспертизам, тем не менее новое доказательство вряд ли изменит результаты прежнего судебного разбирательства. Судья посчитал, что 23 года – слишком большой срок и Харрингтон мог просто забыть детали того дня.

Важно обратить внимание на то, что судья все-таки допустил результаты исследования, проведенного доктором Фарвеллом, в качестве доказательств по делу.

Однако сами по себе правила Доуберта не применяются в судах штата Айова, поскольку допустимость показаний, полученных напрямую с головного мозга человека, в качестве доказательств по делу пока еще не установлена окончательно судебными прецедентами. Тем не менее суд графства Поттаватами штата Айова признал Доуберт-факторы допустимыми при рассмотрении данного дела, а порядок получения показаний напрямую с головного мозга человека – отвечающим всем критериям, установленным Верховным судом США. Он нашел, что это научное доказательство, при его получении соблюдено правило равного доступа сторон, оно принимается в научном сообществе и может признаваться точным. Пятый критерий – проведение перекрестного допроса эксперта – реализуется непосредственно в судебном заседании.

Харрингтон проходил исследование на аппарате П-300, который признается уже на протяжении 20 лет в качестве оборудования для проведения психофизиологических исследований (полиграф), на основании которого можно сделать выводы, сопоставимые по точности с другими в науке. Американская ассоциация психиатров стоит на позиции признания результатов, полученных с применением П-300, придания таким показаниям научной и юридической силы. В деле появились и другие оправдывающие доказательства, а защита заявила о намерении обжаловать дело в Верховном суде штата Айова. 26 февраля 2003 г. Верховный суд штата Айова принял к рассмотрению апелляционную жалобу Харрингтона, полностью изменил обвинительный приговор и назначил дело к новому рассмотрению. В октябре 2003 г. в отношении Терри Харрингтона был вынесен оправдательный приговор.

Данный метод использовался как сопутствующий и по другому делу. В 1984 г. была похищена, изнасилована и убита Джулия Хелтон.

Главным подозреваемым был Джеймс Б. Гриндер, на протяжении 15 лет дававший противоречивые показания. Шериф графства Макон (штат Миссури, США) Роберт Даусон обратился к доктору Фарвеллу с тем, чтобы тот использовал свою технологию получения информации. 5 августа 1999 г. доктор Фарвелл использовал свой метод для окончательной проверки показаний осужденного Дж.Б. Гриндера. Результаты экспертизы с точностью в 99,9% подтвердили предположение о виновности Гриндера. После чего, опасаясь вынесения приговора к смертной казни, Гриндер признался в убийстве в обмен на сохранение пожизненного заключения без права на досрочное освобождение. В настоящее время он сознался в убийстве еще трех молодых девушек.

Таким образом, метод доктора Фарвелла показал свою полезность в деле восстановления социальной справедливости, поддержания режима законности и правопорядка в обществе. Несомненно, зная о таком способе установления истины, лица, задумавшие преступное деяние, не раз подумают перед его воплощением в жизнь и, возможно, откажутся от преступных замыслов.

Нельзя забывать и о том, что электроника может давать сбои при работе. Кроме того, всегда можно настроить оборудование определенным образом, и в этом случае данный метод может оказаться очень действенным способом устранения конкурентов, нежелательных лиц и т.п. Если же учесть неисчерпаемые возможности человеческого мозга, то мы приходим к выводу о том, что преступления будут совершаться в более изощренной форме, а может, и будет разработан некий “антидот”, позволяющий вводить в заблуждение эксперта, снимающего показания, или же сам механизм, отбирающий их, как, например, в случае с ныне применяемым полиграфом.

Как бы то ни было, для привлечения данного метода в качестве доказательной базы по уголовным делам (и не только) необходимо четкое и основательное эмпирическое подтверждение его действенности и эффективности.

Библиография

Алиев Т., Ульянова М. Получение доказательств с использованием полиграфа в гражданском процессе // Арбитражный и гражданский процесс. 2008. N 1.

Байрамов Ф.Д. Применение полиграфа // Законность. 2009. N 8.

Белюшина О., Ладченко А. На детектор лжи – по доброй воле // Бизнес-адвокат. 2004. N 19.

Гольцов А.Т. Детектор лжи в уголовном судопроизводстве США // Журнал российского права. 2009. N 4.

Татарин В.Р. Использование возможностей судебно-психофизиологических экспертиз и исследований в отношении потерпевших и свидетелей на стадии предварительного расследования уголовных дел // Уголовное судопроизводство. 2008. N 3.

Холодный Ю.И., Савельев Ю.И. Проблема использования испытаний на полиграфе // .

Brain fingerprinting laboratories // .

Reid J., Inbau F. Truth and deception. The polygraph (“lie-detector”) technique. Baltimore; The Williams and Wilkins C., 1977 (2-nd edit.).

Frye v.United States 293 F. 1013 (D.C. Cir 1923).

Daubert v. Merrell Dow Pharmaceuticals, Inc. 509 U.S. 579 (1993).

State v. Harrington, 284 N.W. 2d 244 (Iowa 1979).

Harrington v. State, N 88-1216 (Iowa Ct. App. Jan. 25, 1990); Harrington v. Nix, 983 F.2d 872 (8th Cir. 1993).