Социально-психологические особенности высококонфликтных разводов, сопровождающихся судебным спором о порядке воспитания и месте жительства ребенка

Социально-психологические особенности высококонфликтных разводов, сопровождающихся судебным спором о порядке воспитания и месте жительства ребенка

(Русаковская О.А., Сафуанов Ф.С., Харитонова Н.К.)

Обсуждаются критерии определения высококонфликтных разводов, приводящих к судебным спорам об определении места жительства ребенка или порядка общения ребенка с отдельно проживающим родителем. На основе анализа 90 комплексных судебных психолого-психиатрических экспертиз выделены социально-психологические особенности, которые отличают такие разводы от тех разводов, когда родители, исходя из интересов ребенка, приходят к взаимному соглашению во внесудебном порядке и не препятствуют участию другого родителя в воспитании.

Ключевые слова: комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза, интересы ребенка, судебные споры о воспитании ребенка, высококонфликтный развод, семейный конфликт, социально-психологические особенности развода.

The author discusses the criteria of definition of conflict divorces followed by judicial disputes on determination of domicile of a child or the procedure of communication of a child with a parent living separately. On the basis of analysis of 90 complex judicial psychological-psychiatry expert evaluations the author points out social-psychology peculiarities which are characteristic of such divorces in comparison with divorces when parents coming from interests of a child come to a mutual agreement in extra-judicial procedure and do not prevent the other parent from participation in upbringing.

Key words: complex judicial psychological-psychiatry expert evaluation, interests of a child, judicial disputes on up-bringing of a child, conflict divorce, family conflict, social-psychology peculiarities of divorce.

Краткий обзор

   В последние годы в России в ситуации развода все больше детей становятся субъектами судебных споров между родителями, не пришедшими к соглашению по вопросу места жительства детей и их воспитания, а также порядка общения ребенка с отдельно проживающим родителем. Так, согласно данным Управления анализа и обобщения судебной практики Верховного Суда РФ (июль 2010 г.), по искам о порядке воспитания детей родителями, проживающими раздельно, в 2007 г. было рассмотрено 11563 дела, в 2008 г. – 17014 дел, в 2009 г. – 20531 дело.

Проблема разводов

   Развод, являясь результатом кризисного развития отношений супружеской пары, представляет собой ненормативный кризис семьи, приводящий к реорганизации семьи как системы в тех случаях, когда сохранить семью в прежнем составе и прежней структуре не представляется возможным (Голод С.И., 1995; Карабанова О.А., 2004). Как подчеркивает О.А. Карабанова, одной из основных задач, стоящих перед разводящимися супругами, является их эмоциональная сепарация и трансформация эмоциональной привязанности, существовавшей в период супружества, и эмоциональной напряженности, враждебности, чувства гнева, характерных для периода, предшествующего решению о разводе, в сторону устойчивого доброжелательного/нейтрального отношения к бывшему супругу. В большинстве семей в течение некоторого времени после развода (1 – 3 года) родители справляются со своими переживаниями и, исходя из интересов ребенка, приходят к соглашению о порядке участия каждого из родителей в воспитании ребенка. Возможность данного соглашения зависит от того, насколько оба родителя, преодолев негативное отношение к бывшему супругу, обиду и чувство мести, окажутся способными пересмотреть сложившиеся прежде модели исполнения своих ролей и принять новые формы взаимодействия как сородителей.

Высокая конфликтность при разводе

   В ситуации развода наличие конфликта между родителями является нормой (Kelly J.B., Emery R.E., 2003). В последующем выраженность конфликта уменьшается в течение 2 – 3 лет после развода по мере эмоционального освобождения родителей и принятия новой ситуации. При этом выделяются различные формы возможного взаимодействия родителей в вопросах воспитания. Около 25 – 30% родителей после развода оказываются в состоянии сотрудничать в выполнении родительских обязанностей, что выражается в совместном планировании, гибкости, частых коммуникациях, касающихся детей, координации планов и действий. Более половины разведенных родителей выполняют свои функции параллельно друг другу, не стремясь к сотрудничеству, но и не препятствуя друг другу в общении с детьми и в их воспитании. Хотя для ребенка предпочтительно кооперативное родительство, параллельное родительство также благоприятно для него, если каждый из родителей осуществляет адекватное воспитание (Hetherington E.M., 1999; Hetherington E.M., Kelly J.B., 2002; Maccoby E.E., Mnookin R.H., 1992; Whiteside M.F., Becker B.J., 2000).
В то же время выявляется определенный процент семей (8 – 12%, по зарубежным данным), в которых через 2 – 3 года после развода уровень конфликта между родителями остается высоким, а родители не могут прийти к соглашению о порядке воспитания детей (Hetherington E.M., 1999; King V., Heard H.E., 1999; Maccoby E.E., Mnookin R.H., 1992). В этих высококонфликтных случаях развод и связанные с ним судебные разбирательства часто приобретают характер “военных” действий. В этой борьбе, в которой дети являются одновременно целью и оружием, свидетелями и участниками, они подвергаются наибольшему риску испытать все негативные последствия развода.

   С конца 80-х годов прошлого века семьи с вовлечением детей в конфликтные отношения между супругами и нарушением детско-родительских отношений стали выделяться в отдельную группу высококонфликтных разводов (high-conflict divorce) и рассматриваться как наиболее травматичные для ребенка.

Признаки высококонфликтного развода

   Выделяются следующие признаки высококонфликтного развода: амбивалентное отношение родителей к расторжению брака; выраженные личностные и/или психопатологические особенности родителей (наиболее часто – личностные расстройства, проблемы с алкогольной зависимостью); высокий уровень недоверия друг к другу, вербальной и физической агрессии; трудности в коммуникации и кооперации по поводу заботы о детях спустя 2 – 3 года после разрыва; длительные судебные разбирательства о порядке воспитания детей. Наиболее характерным для этой группы разводящихся родителей является неспособность сфокусироваться на нуждах детей и отстраниться от своих собственных проблем, а также неспособность защитить ребенка от собственного эмоционального недовольства, злости или от участия в родительских конфликтах (Johnston J.R., Roseby V., 1997).

Отношение к проблеме за рубежом

   В штате Айдахо США Айдахо-протокол определяет высококонфликтные разводы как континуум, в котором родительский конфликт находится между: 1) вербальной агрессией, попытками ограничить общение ребенка с другим родителем, попытками сформировать коалицию с ребенком, обращениями в суд и 2) физическим и сексуальным насилием, употреблением наркотиков, серьезными психическими нарушениями у одного из родителей. Дополнительными признаками высококонфликтного развода являются отказ ребенка встречаться с одним из родителей, неспособность родителя отделить нужды ребенка от своих, обращения в организации по защите прав, смена адвокатов и т.д. (Brandt E.B., 1998).

   В докладе Объединенного комитета Канады (1999) высококонфликтные разводы определяются как включающие длительные эмоциональные конфликты с высоким уровнем агрессии и недовольства; хронические разногласия о родительских функциях; повторяющиеся голословные заявления одного родителя о неспособности другого родителя хорошо выполнять родительские обязанности; история невыполнения судебных решений.

Суть и измерения конфликта

   Конфликт в период развода имеет три области измерения: содержание конфликта (имущественный спор, вопросы финансовой поддержки, вопросы общения с детьми); тактика (уровень вербальной и физической агрессии, обращения к специалистам, обращение в суд); эмоциональное содержание (степень негативных отношений друг к другу). Крайние варианты каждой из областей измерения являются патологическими (Johnston J.R., 1994).

   Следует подчеркнуть, что обращение родителей в суд с иском о порядке определения места жительства ребенка и его воспитания не всегда свидетельствует о высоком уровне конфликта. По мнению Р. Стюарта (2001), при судебных спорах о порядке осуществления родительских прав конфликт может быть более или менее выраженным.

   Для невысокого уровня конфликта между бывшими супругами во время судебного процесса характерны следующие признаки:

• оба родителя стремятся к тому, чтобы судебных заседаний было как можно меньше;
• отсутствуют попытки одного из родителей ограничить общение ребенка с другим родителем;
• судебное разбирательство является для обоих супругов неприятной, но необходимой формальностью;
• родители используют поддержку семьи и друзей для уменьшения конфликта.

• оба родителя способны отделять потребности ребенка от своих;
• оба родителя понимают важность общения ребенка с каждым из них;
• оба родителя демонстрируют толерантность и способны сотрудничать в вопросах, касающихся детей;
• родители способны контролировать негативные эмоции и выражают их с минимальными проявлениями агрессии.

Для высокого уровня конфликта во время судебного процесса характерны следующие признаки.

1. Внешние:

• попытки ограничить общение ребенка с другим родителем;
• большое количество судебных заседаний;
• большой объем материалов дела;
• привлечение нескольких адвокатов или их замена во время процесса;
• длительность судебного процесса;
• привлечение к процессу правовых или общественных организаций, занимающихся защитой прав детей; средств массовой информации;
• невыполнение решений суда.

2. Внутренние:

• психопатология у одного или обоих родителей в анамнезе (депрессия, злость, отгороженность, аутистическое поведение);
• сведения об агрессивном или жестоком поведении в отношении членов семьи;
• высокий уровень недоверия к способности бывшего супруга быть хорошим родителем;
• высокий уровень конкуренции в браке и после развода;
• враждебные отношения между родителями с вербальной и физической агрессией;
• неспособность отделить нужды ребенка от своих и недостаточное чувство границ;
• ригидность в оценке психологических потребностей ребенка;
• стремление привязать ребенка к себе и оторвать его от другого родителя;
• тенденция вовлекать детей в конфликт.

   К.Б. Гаррити и М.А. Барис (1994) предложили шкалу, описывающую пять уровней выраженности конфликта между разведенными родителями.

При высоком уровне конфликта отношения между родителями враждебные. Имеют место угрозы физической агрессии и похищения детей; попытки сформировать постоянную коалицию с ребенком; длительные судебные разбирательства. Дети вовлечены в конфликт, вследствие чего у них выше риск развития нарушений психического здоровья и личностного развития.

Максимальная выраженность конфликта, по классификации авторов, характеризуется наличием физической агрессии или сексуального насилия, выраженными психологическими или патопсихологическими нарушениями у одного или обоих родителей.

Результаты исследований детско-родительских отношений

   Согласно данным наших исследований (проанализировано 90 комплексных судебных психолого-психиатрических экспертиз, проведенных в ГНЦ им. В.П. Сербского) в 25% семей отношения между супругами в период совместного проживания характеризовались дисфункциональностью. Было нарушено выполнение семьей основных функций (супружеской, материально-бытовой, эмоциональной), оба или один из супругов не были удовлетворены семейной жизнью. Например, в некоторых случаях брак был заключен фиктивно в связи с желанием мужчины иметь ребенка. В нескольких семьях на протяжении всего периода существования брачных отношений супруги фактически проживали раздельно.

   В исследованных семьях средняя продолжительность совместной жизни супругов до рождения первого ребенка составляла 2,17 года. В 38% семей причиной регистрации брака была добрачная беременность, что согласно данным О.А. Карабановой (2004, с. 247) снижает стабильность взаимоотношений между супругами. Конфликтные отношения, приведшие к разводу, начинались до рождения первого ребенка в 10,1% случаев, на этапе появления детей (возраст старшего ребенка до 2,5 года) – в 36,2%, в семье с ребенком-дошкольником – в 33,4%, в семьях с ребенком – младшим школьником – в 11,6%, в семьях с детьми-подростками – в 8,7% случаев.

   В период, предшествующий разводу, в 31% семей отношения между супругами характеризовались выраженной эмоциональной напряженностью без проявлений вербальной или невербальной агрессии. Высокий уровень открыто выражаемого недовольства и вербальной агрессии отмечался в 31% семей, в 10% семей имели место угрозы, эпизоды физической агрессии – в 20% семей. Обращения в милицию в связи с побоями имели место в 9% семей, в 8% семей хотя бы один из родителей проходил медицинское освидетельствование после избиения супругом. Конфликт между супругами сопровождался материальными претензиями и имущественным спором в 24% семей. В 17% семей в супружеский конфликт были вовлечены третьи лица: родственники, друзья, соседи. В 31% семей имели место уходы одного из супругов из дома в связи с конфликтом.

   В период раздельного проживания в изученных семьях происходило усугубление конфликтных отношений. Так, в 59% семей хотя бы один из супругов был убежден в неспособности другого супруга заботиться о ребенке. В 65% семей хотя бы один из родителей считал, что общение ребенка с другим родителем наносит вред его психическому здоровью и нравственному развитию. Только в 24% семей родителями в период, непосредственно следующий за разводом, была достигнута договоренность о порядке общения ребенка с отдельно проживающим родителем. Встречи ребенка с отдельно проживающим родителем были сопряжены с конфликтом между родителями в 64,7% семей. Участие детей в конфликтах между родителями в период раздельного проживания также возрастало.

   В зависимости от уровня конфликта между родителями семьи, направлявшиеся на экспертизу, распределялись следующим образом.

• Минимальный уровень конфликта отмечался в 5,06% семьей. К данной группе были отнесены семьи, в которых супруги контролировали свои негативные эмоции; в отношениях между родителями отсутствовали открыто выражаемая враждебность, физическая агрессия; родители считали друг друга достаточно компетентными в вопросах воспитания и признавали важность отношений ребенка с другим родителем; были способны к кооперации; не препятствовали другому родителю в общении с ребенком; не вовлекали ребенка в супружеский конфликт.
• Умеренно выраженный конфликт также отмечался в 5,06% семей. Ссоры между родителями не носили характера постоянных конфликтов и длительно существующей враждебности, происходили без физической агрессии, однако могли происходить в присутствии ребенка. Несмотря на то что хотя бы один из родителей мог считать другого недостаточно компетентным в вопросах воспитания, родители не были способны к кооперации, тем не менее родитель, с которым ребенок проживал, не препятствовал другому в общении с несовершеннолетним.
• Средний уровень конфликта отмечался в 11,39% семей. В период совместного проживания и после развода отношения между родителями характеризовались частыми ссорами, сопровождающимися словесными оскорблениями без физической агрессии. Дети были свидетелями, а часто и участниками конфликтов, родители предпринимали попытки сформировать с ребенком коалицию против другого родителя. После развода родитель, с которым проживал ребенок, пытался ограничить общение ребенка с другим родителем.
• Высокий уровень конфликта отмечался в 40,5% семей. Отношения между родителями носили характер враждебности, отмечались физическая агрессия, побои, обращения в милицию в связи с нанесением телесных повреждений, причинением вреда здоровью. Имели место угрозы похищения детей. Родители пытались сформировать постоянную коалицию с ребенком против другого родителя, очерняя последнего в глазах ребенка.
• Максимальный уровень конфликта отмечался в 37,97% семей. В этих семьях отношения между бывшими супругами характеризовались наличием физической агрессии или сексуального насилия, выраженными психологическими или патопсихологическими нарушениями у одного или обоих родителей, высокой степенью вовлечения ребенка в конфликт с охваченностью негативным, отвергающим отношением к отдельно проживающему родителю. К данной группе были отнесены также семьи, где место жительства ребенка было изменено без согласования с другим родителем и вопреки его желанию.

Большинство судебных споров инициировалось родителями в течение первых двух лет от начала раздельного проживания, в фазу перестройки семьи, по классификации О.А. Карабановой (2004). На наш взгляд, данное обстоятельство обусловлено недостаточным развитием служб психологической помощи семьям в период развода, недостаточной информированностью родителей о негативном влиянии супружеского конфликта и спора о ребенке на психическое и психологическое состояние детей, широким обсуждением в средствах массовой информации судебных споров как оптимального способа разрешения супружеского конфликта.

В целом можно выделить следующие социально-психологические особенности семейного конфликта, характерные для разводов, сопровождающихся судебным спором о порядке воспитания детей.

1. Во-первых, разводы, сопровождающиеся неспособностью родителей достичь соглашения о порядке воспитания детей, являются высококонфликтными и в большинстве случаев сопровождаются высоким уровнем эмоциональной напряженности, вербальной и невербальной агрессии, повышенным уровнем домашней жестокости, которые согласно полученным нами данным возрастают в постразводный период.
2. Во-вторых, чаще всего дети вовлекаются в супружеский конфликт, являясь его свидетелями или активными участниками. В этой борьбе дети оказываются в психологически сложной ситуации, что повышает у них риск нарушений психического здоровья и личностного развития. У детей при постоянных и выраженных ссорах родителей формируются сложные психологические переживания. С одной стороны, они включают в себя чувство страха, обусловленное скандалами между родителями, протекающими с высоким уровнем раздражительности и взаимных обвинений. С другой – это часто более скрытое, но существенное по своим последствиям для личностного развития ребенка чувство вины, которое возлагают на себя дети за происходящее в семье. Данное чувство может определять желание ребенка стать своеобразным “терапевтом брака”, когда дети пытаются утешать родителей или одного из них, используют различные попытки примирить их. Некоторые дети, стараясь меньше досаждать родителям в ситуациях конфликта, осознанно отдаляются от них. У каждого ребенка в этой ситуации с учетом его возраста, индивидуально-психологических свойств наблюдается возрастание потенциала раздражительности, агрессивности, который разряжается на одном из родителей, либо существенно нарастает зависимость, чаще всего от родителя, с которым он остается совместно проживать. Разведенные родители осознанно или неосознанно ищут в детях психологическую поддержку или “союзников”, тем самым вовлекают их в ситуацию выбора между родителями, или конфликт лояльности, что предъявляет к ребенку в психологическом плане слишком сложные требования. Эта особенность межличностных детско-родительских отношений, несомненно, оказывает существенное влияние на мнение ребенка, которое при судебном опросе может не отражать его интерес, а определяется степенью психологической зависимости или сформированного эмоционально-значимым взрослым агрессивно-враждебного отношения к другому родителю.
3. В-третьих, неспособность родителей достичь соглашения о месте жительства детей и порядке их общения с родителем, проживающим отдельно, связана с их личностными особенностями и особенностями взаимоотношений в постразводный период. Клинико-психологические наблюдения дают основания считать, что участники высококонфликтных разводов чаще имеют личностные особенности (демонстративность, ригидность, незрелость, возбудимость), которые в ряде случаев достигают степени выраженности личностных расстройств. При этом, с одной стороны, высококонфликтный развод может быть формой проявления личностных или психопатологических особенностей. С другой стороны, личностные и психопатологические особенности могут быть формой реакции на стресс, который человек испытывает во время высококонфликтного развода и судебных разбирательств (Johnston J.R., 1994). Характерной особенностью этих родителей является неспособность сфокусироваться на нуждах детей и отстраниться от своих проблем, а также неспособность защитить ребенка от собственного эмоционального недовольства и злости и от участия в родительских конфликтах (Johnston J.R., Roseby V., 1997).
4. В-четвертых, само по себе разрешение семейного спора в судебном порядке оказывает негативное влияние на взаимоотношения между родителями, способствуя разжиганию конфликта и приводя к повышению риска психической травматизации детей. Суд является для участников источником морального давления, особенно с учетом того, что они эмоционально подавлены, находятся в стрессовой ситуации и их самооценка зависит от окружающих. Для участников в суде драматическим образом решается вопрос, кто прав, кто виноват. Сбор доказательств каждой из сторон вынуждает выносить на обсуждение интимные подробности семейной жизни, представлять негативные сведения о другом супруге, обсуждать в ходе разбирательства имевшие место в прошлом инциденты, вырванные из контекста семейной истории. В некоторых крайних случаях слушания превращаются во враждебную перепалку между бывшими супругами. Руководствуясь рекомендациями адвокатов, родители избегают общения друг с другом, фиксируют телефонные разговоры и т.п. Не только родители, но и адвокаты, представляющие их интересы, свидетели, сотрудники органов опеки и попечительства, специалисты-психологи оказываются вовлеченными в конфликт. Они могут влиять на разжигание или уменьшение конфликта в ходе спора и должны осознавать эту ответственность.

Выделенные социально-психологические особенности семейного конфликта, который приводит к судебному спору о воспитании и месте жительства ребенка, определяют основные направления экспертизы ребенка и детско-родительских отношений как для судебного психиатра, так и для судебного психолога.

Литература

<sup>1. Голод С.И. Моногамная семья: кризис или эволюция? // Социально-политический журнал. 1995. N 6. С. 74 – 87.
2. Карабанова О.А. Психология семейных отношений и основы семейного консультирования: Учебное пособие. М., 2004.
3. Brandt E.B. Protecting the Children of High-conflict divorce: An Idaho Benchbook (Adapted from Lemon, Nancy K.D., “Domestic Violence and Children: Resolving Custody and Visitation Disputes, A National Judicial Curriculum”. San Francisco: Family Violence Prevention Fund, 1995). Idaho: Idaho State Bar and Idaho Law Foundation, Inc., 1998.
4. Garrity C.B., Baris M.A. Caught in the middle: protecting the children of high-conflict divorse. San Francisco: Jossey-Bass, 1994.
5. Hetherington E.M. Should we stay together for the sake of the children? In E.M. Hetherington (Ed.), Coping with divorce, single parenting, and remarriage. Mahwah, NJ: Erlbaum, 1999. P. 93 – 116.
6. Hetherington E.M., Kelly J.B. For better or for worse. New York: W.W. Norton Company, Inc., 2002.
7. Johnston J.R. High-conflict divorce // The future of children Children and divorce. 1994. Vol. 4. N. 1. P. 165 – 181.
8. Johnston J.R., Roseby V. Domestic violence and parent-child relationships in families disputing custody // In the Name of the Child: A Developmental Approach to Understanding and Helping Children of Conflicted and Violent Divorce. New York: The Free Press, 1997. P. 25 – 45.
9. Kelly J.B., Emery R.E. Children’s adjustment following divorce: risk and resilience perspectives // Family Relations. 2003. Vol. 52. P. 352 – 362.
10. King V., Heard H.E. Nonresident father visitation, parental conflict, and mother’s satisfaction: What’s best for child well-being? // J. of Marriage and the Family. 1999. Vol. 61. P. 385 – 396.
11. Maccoby E.E., Mnookin R.H. Dividing the child: Social and legal dilemmas of custody. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1992.
12. Stewart R. The Early Identification and streaming of cases of high-conflict separation and divorce: A Review. Ottawa: Department of Justice Canada (2001-FCY-7E/7F).
13. Whiteside M.F., Becker B.J. Parental factors and the young child’s postdivorce adjustment: A meta-analysis with implications for parenting arrangements // Journal of Family Psychology. 2000. Vol. 14. N. 1. P. 5 – 26.</sup>