История развития детекции лжи

История развития детекции лжи.

Практика применения полиграфа в различных странах.

автор Князев В.М.

(начало)

Согласно одному из определений, ложь – это намеренное искажение истины. В этой статье Вы узнаете об истории развития детекции лжи.

В европейской культуре наиболее распространено определение Блаженного Августина: “ложь – это сказанное с желанием сказать ложь”.

По сути, вся человеческая история построена на лжи и обмане.

На протяжении всего нашего бытия мы неизменно сталкиваемся с ложью в тех или иных ее проявлениях. Мать в отношениях со своим ребенком иногда прибегает ко лжи, оберегая его от какой-либо негативной информации.

Дети повторяют эту заботу уже в обратной последовательности, оберегая покой родителей. Ложь по разным мотивам уживается у нас дома и на работе, в кругу друзей и знакомых. Она присутствует в источниках информации и в общественной жизни.

Ее издревле используют правители и политики разных времен и народов – или во благо государства, или в своих личных интересах.

Неискренность, ложь, обман объективно существуют во всех сферах жизнедеятельности человека, будь то в корыстных целях или так называемая «ложь во спасение».

Но какие бы цели ложь не преследовала, человек всегда стремился познать истину, на протяжении веков отыскивая и совершенствуя приемы ее обнаружения.

Одним из таких приемов является психофизиологический метод выявления скрываемой информации, к которому и относятся полиграфные устройства. Суть этого метода, очень проста. Тем не менее, чтобы более глубокого его понять, надо заглянуть в глубь исторического зарождения психофизиологического способа детекции лжи.

Исторические аспекты детекции лжи

Всем известно изображение греческой богини правосудия Фемиды, традиционно изображающейся с повязкой на глазах, держащей в руках весы и меч.

В судебной практике принято считать, что повязка на глазах Фемиды символизирует беспристрастие, так как суд ведется невзирая на лица. Весы выражают соразмерность между степенью вины обвиняемого и определенным ему наказанием. А меч указывает на неотвратимость наказания.

Однако менее известен тот факт, что один из атрибутов богини, а именно – весы, на протяжении целых тысячелетий служил своеобразным детектором лжи. С древнейших времен их принимали как приборы гарантированной высокой точности. Считалось, что весы давали возможность объективно оценивать виновность или невиновность подозреваемого.

Но не только весы использовались в качестве детектора лжи.

Иногда применялись мало объяснимые и даже комические способы (для простого обывателя, конечно, а не для испытуемого). Например, во время разбирательства у пигмеев специально обученный помощник шамана наносил удар по челюсти обвиняемого, после чего по количеству выбитых зубов судили о степени его виновности.

Экстравагантный способ использовали полинезийские шаманы.

Они готовили специальный коктейль из спермы подозреваемого (разогревали и смешивали с травами, грибами и т.д.), с помощью которого достигали экстатического состояния. Дух спермы выдавал шаману лжеца.

Но все-таки большинство методов достижения истины основывались на физиологических реакциях человека.

Уже в глубокой древности люди подметили, что страх перед разоблачением и, соответственно, наказанием сопровождается определенными изменениями (доступными внешнему наблюдателю) динамики некоторых физиологических функций.

Разные народы в разные исторические эпохи пытались использовать эти наблюдения в целях определения лжи.

Многие исторические памятники свидетельствуют нам о фактах, когда внешние проявления физиологических изменений в организме человека вследствие его эмоциональных переживаний использовали для установления истины в уголовном судопроизводстве.

Так, в сборнике законов Древней Индии, названных именем мифического прародителя людей Ману, составленных в V в. до н.э., обращается внимание судьи на необходимость подмечать такие признаки поведения свидетеля, по которым можно сделать вывод о лжесвидетельстве: «Те, которые … облизывают языком углы рта, лицо которых покрывается потом и меняется в цвете, которые отвечают … голосом, дрожащим и обрывающимся, … и которые непроизвольно проявляют подобные изменения в деятельности духа, тела и голоса, те подозреваются в лживости жалобы или свидетельства».

В каноническом инквизиционном процессе также появляется особое искусство допроса, основанное на житейской психологии, когда определенным выражениям лица, жестам и другим внешним проявлениям эмоций допрашиваемого придавалось доказательственное значение, а их описание обязательно вносилось в протокол допроса.

Безграничное распространение при определении виновности подозреваемого в преступлении получили методы, называемые ордалии (от англосаксонского ordal – приговор, суд), в средние века получившие название – «Суды Божьи» (Dei iudicum).

«Суды Божьи» упоминались не только в Русской Правде, их можно было встретить почти у всех древних народов, а кое-где, например, в Непале, у различных народностей Африки, у индусов, они сохранились и до настоящего времени. Формы «Судов Божьих» были разные: преимущественно практиковался жребий, присяга и рота, судебный поединок, испытание посредством огня и воды. Под влиянием христианства применялись, хотя и значительно реже, испытания крестом или освященным куском хлеба и сыра, когда обвиняемый признавался виновным, если кусок застревал у него в горле.

Вот как выглядели некоторые из перечисленных испытаний.

При проверке огнем для снятия с себя обвинения лицо в одной рубашке (которая иногда покрывалась воском) должно было перейти через зажженный костер, подержать руку над огнем или взять в нее раскаленное железо.

Среди методов испытания водою существовал известный способ, когда обвиняемому требовалось достать из сосуда с кипятком кольцо.

При этом данные процедуры не должны были вызвать у этого лица вредные для него последствия.

Подобные методы были описаны на рубеже I-II тысячелетий нашей эры, известным хорезмийским ученым Абурейханом Аль-Бируни (973-1048), в работе, называемой «Индия»: «Есть и еще более высокая степень испытания. Берут топленое и кунжутное масла поровну и кипятят в котле.

Туда бросают розу, увядание и сгорание которой служит для них признаком, что смесь готова. Когда кипение достигает высшей точки, в котел бросают кусок золота и приказывают ответчику достать его. Если он сказал правду, он достанет его».

Здесь же он рассказывает и об испытании почти плавившимся куском железа, которое щипцами клали на ладонь ответчика.

На руку предварительно насыпали несколько отдельных зерен риса в шелухе и укладывали широкий лист одного растения. Раскаленное железо приказывали пронести семь шагов, после чего его можно было сбросить.

Метод термической проверки имеется и в рассказе Сарат Чандра Дас в книге «Путешествие в Тибет», где испытуемый должен был взять из железного сосуда раскаленный докрасна каменный шар величиной со страусово яйцо и пронести его несколько шагов. После этого его руку обвертывали в белый мешок из бумажной материи, который завязывался и опечатывался в присутствии зрителей. Спустя 5-7 дней, в зависимости от оставшихся на руке следов ожога, обвиняемого объявляли: не виновным (если оставались только желтоватая полоска или пятнышко), виновным отчасти (если на руке оказывался пузырек величиною с горошину), виновным наполовину (если оставались три таких пузырька), виновным по всем пунктам (если рука была вся обожжена).

Жестокий способ для установления истины применялся испытанием ядами, которые не только определяли виновного, но и как бы с божественной неумолимостью карали его за преступление.

Обычно такой «судебный процесс» начинался с проверки приготовленного яда на каком-либо животном (обычно на птице), смерть которого подтверждала его токсичность.

Затем его пробовал сам колдун, (это служило дополнительной психологической мерой воздействия на психику проверяемых, их эмоциональную подготовленность) и поочередно, в равной дозе, все подопытные. В некоторых случаях время между приемом яда и очевидным его воздействием заполнялось определенными ритуальными действиями.

Как правило, невиновные оставались живы, а виновный умирал.

Здесь смерть подтверждала виновность и сразу же являлась наказанием.

В данном случае считалось, что яд подействует только на виновного, во что верили и человек, действительно совершивший преступление, и невинно обвиненный. Поэтому психическая сопротивляемость действию яда первого и второго была совершенно различной, что и играло роль на «вынесение приговора». Такая же психическая сопротивляемость присутствовала и при испытании посредством огня и кипящей воды.

Наиболее безобидным, но эффективным способом выявления виновного являлся метод с использованием осла.

Данная процедура заключалась в следующем. В полутемном помещении привязывали осла, предварительно смазав ему хвост краской.

Подозреваемому необходимо было зайти в помещение и погладить осла по хвосту. Если осел закричит – значит «обследуемый» виновен. Создатели этого «детектора» рассчитывали, что человек, совершивший преступление, побоится гладить осла, чтобы тот не закричал и не изобличил его, поэтому руки его будут оставаться чистыми.

Методика детекции лжи с помощью «ослиного хвоста» в измененном виде активно использовалась в ряде регионов Земли. Так на Мадагаскаре в одном из племен колдун для установления лиц, причастных к убийству туземца, совершал следующий обряд: убивал петуха, ощипывал его и сжигал перья.

Потом он обмазывал тушку петуха пеплом от перьев и приказывал подозреваемым потрогать его рукой.

Тот, кто был причастен к убийству, после этого должен был умереть.

Колдун определял виновных по чистым рукам.

Способ с петухом бытовал некогда и на Руси. Испытание проводилось в бане, сарае, где имелось слабое освещение. Под перевернутым лукошком усаживали черного петуха, обильно посыпанного мелкотолченым древесным углем.

Петух должен был подать знак, если из числа прикоснувшихся к нему испытуемых окажется виновный. Когда после испытания все поднимали руки, то у причастного к преступлению лица они оказывались чистыми.

Известный южноафриканский журналист и писатель Лоуренс Грин в книге «Тайны Берега Скелетов» также повествует о подобном испытании, которое проводилось незадолго до второй мировой войны в глухом уголке Уганды.

Он рассказывает о выявлении причастного к убийству африканского носильщика, сопровождавшего партию охотников-англичан.

Подозреваемые должны были дотронуться до тела убитого, предварительно намазанного колдуном бесцветной субстанцией. Боясь обещанного оживления и проклятия мертвеца, убийца, конечно, этого не сделал, ввиду чего и был изобличен.

В настоящее время, анализируя практику использования полиграфа, в 99% случаев отказавшиеся от его прохождения подозреваемые оказываются виновными, что подтверждает высокую надежность вышеуказанных методов детекции лжи, которыми пользовались наши предки.

Л. Грином приводится еще один невероятный и странный способ определения виновного, наблюдавшийся на Ниле известным знатоком Африки Д.Х. Дрибергом среди племени какуа. Он проводился следующим образом.

Восемь подозреваемых в убийстве рассаживались по кругу. Перед каждым из них ложился камень. А в центре вбивался колышек, к которому привязывалась курица.

Колдун, окропив птицу водой и пробормотав заклинание, приказывал ей найти убийцу.

После этого он быстро отрезал ей голову. И та, прыгая по кругу, падала на один из камней, как потом уже стало ясно – напротив виновного. Дриберг уговорил колдуна повторить это еще раз десять, так как случайность места падения умирающей обезглавленной курицы была очевидна.

Но десятикратное повторение этого испытания дало идентичные результаты. Возможно, здесь имеется какой-то фокус, ну а может быть проходящие во время данного «судилища» психофизиологические изменения в организме преступника, его эмоциональное состояние действительно каким-то образом притягивают трепыхающуюся в агонии птицу?

Практически во всех цивилизациях были свои собственные уникальные приемы уличения во лжи.

Безжалостный способ дифференциации правды и лжи использовали в древней Спарте.

Спартанские юноши, прежде чем попасть в специальные школы, проходили определенный отбор. Юношу ставили на скале над обрывом и спрашивали, боится ли он. Ответ всегда был отрицательный.

Но правду или ложь сказал опрашиваемый, определяли по цвету лица. Если юноша был бледен – то он лгал. Данный тип реакции, по убеждению спартанцев, говорил о том, что юноша в бою не может быть ловким и сообразительным и его сбрасывали со скалы.

Многолетние наблюдения помогли спартанцам сделать справедливый вывод: человек, бледнеющий от страха, не может быть хорошим воином.

В Древнем Риме этим же методом отбирали телохранителей. Кандидату задавали провокационные вопросы. Если он краснел, его брали в охрану.

Считалось, что если человек краснеет от провокационных вопросов, он не будет участвовать в заговорах.

В ряде африканских племен при определении виновного использовали свой определенный метод. Колдун совершал танец вокруг подозреваемых, тщательно обнюхивая их, и по интенсивности запаха пота делал заключение о виновности лица.

Другое африканское племя использовало бобы «апаку». При выявлении виновного обвиняли того, кто из-за отсутствия слюны съедал меньше всех этих бобов.

В основе данного метода лежали наблюдения человека, заметившего, что у виновного страх перед разоблачением вызывает стресс и как следствие – физиологическую реакцию организма, ограничивающую работу слюноотделительных желез, т.е. в период сильного страха во рту прекращается выделение слюны. В этом методе, как и при испытании ядами, так же происходило и установление виновного, и вынесение ему смертельного приговора.

Дело в том, что «судебные» бобы в небольших количествах были ядовиты.

И, съев их только малую дозу, человек умирал от отравления, а большая доза являлась всего лишь превосходным рвотным средством.

В Древнем Китае, в III веке до н.э., широко применялся аналогичный метод детекции лжи, но с использованием рисовой муки.

Для оценки состояния подозреваемого в рот ему вкладывалась рисовая мука, и, если через определенное время она оказывалась сухой, то подозреваемого считали виновным.

Спустя столетия таким же образом поступали испанцы. Единственное отличие состояло в том, что вместо рисовой муки в рот подозреваемому вкладывали так называемый «судебный ломоть» – кусок сухого хлеба, который он должен был без особого труда разжевать, а затем и проглотить.

Ломтем освященного хлеба или сыра проводили испытания и в средневековой Англии.

Суровый метод, основанный на тех же наблюдениях, основанных на ограничении слюноотделения при волнении, использовали арабы. Они предлагали подозреваемому лицу прикоснуться языком к раскаленному клинку меча.

Если человек волновался, то во рту пересыхало, язык не смачивался слюной и получал ожоги, указывая тем самым о виновности лица. Конечно, трудно представить, что к данной процедуре спокойно относился невиновный проверяемый.

Введение в работу полиграфа каждого регистрирующего параметра (канала) также имеет свою историю.

В литературе приводится случай судебного разбирательства по обвинению в убийстве сборщика налогов во времена китайской династии, правившей ранее чем 2500 лет до н.э. Установление истины древними китайцами основывалось на интуитивном знании и практических наблюдениях о взаимосвязи между эмоциями человека и сопровождающими их объективными физиологическими изменениями, в частности изменениями частоты пульса. Изменения частоты пульса подозреваемого во время дачи им показаний служили для распознания его внутреннего состояния и вынесения на его основе приговора.

Врач из Средней Азии Абу Али ибн Сино (Авиценна, 980-1037), предлагал наблюдать за пульсом подозреваемого, при перечислении таких провоцирующих слов, как названия улиц, домов, имен и всего того, что имеет отношение к преступлению.

Почувствовав прерывистый пульс, ключевое слово повторялось в сочетании с другими, поскольку пульс мог прерваться случайно и если вегетативная нервная система давала сбой повторно, то делался вывод о причастности этого человека к злодеянию.

Арабы данный метод часто использовали для выявления неверности жены и установления личности ее любовника. Методика заключалась в следующем: специально тренированный человек прикладывал палец к артерии, после чего подозреваемой задавались вопросы с именами мужчин, теоретически могущих вступить с ней в интимную связь.

Когда произносилось имя любовника, то в результате сильного эмоционального напряжения у нее резко изменялась как частота пульса, так и кровенаполнение артерии и по этому судили о виновнике. Использованная нашими далекими предками методика тестирования впоследствии стала «поисковым методом» и в настоящее время широко используется в практике детекции лжи.

С незапамятных времен для определения виновности лица использовался способ детекции лжи, основанный на увеличении амплитуды неконтролируемого сокращения мышц – треморе (двигательной активности).

Например, при допросе подозреваемый должен был держать в руках очень хрупкое яйцо птицы и отвечать на вопросы, касающиеся его причастности к противоправному действию.

Человека признавали виновным, если скорлупа яйца лопалась. В Индии подозреваемому в совершении преступления задавались различные вопросы, состоящие из нейтральных и значимых слов, связанных с обстоятельствами преступления.

Подозреваемый должен был отвечать на эти вопросы и одновременно тихо ударять в гонг.

Было отмечено, что ответ на значимое слово сопровождается более сильным ударом.

Необходимо отметить, что вплоть до конца XX столетия многие испытания по установлению истины, пережив века, встречались у самых различных народов, живших в разные времена и в значительной удаленности друг от друга,.

Американский исследователь из Филадельфии, врач Гарри Райт описывал один из таких примеров разбирательства, когда колдун в африканском племени на рубеже 50-х гг. XX в. определял виновного по раздавленной в его руках скорлупе яйца. В качестве индикатора эмоциональной напряженности подозреваемого при прохождении этого разбирательства использовались, как и в древности, двигательная активность мышц пальцев его рук и хрупкая скорлупа яйца.

На основании вышеизложенного мы видим, что человечеству с древнейших времен были известны методы и средства установления истины, доступные в те времена и имеющие широкий ареал распространения.

Процедуры прохождения испытаний по установлению истины достаточно подробно описаны в летописях народов разных стран.

Конечно, указанные изменения физиологических реакций подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений могли быть вызваны не только страхом наказания за совершенные преступления, но и страхом неправильной интерпретации судьями результатов прохождения испытания. Однако они основаны на знаниях о реальных возможностях организма человека. В основе данного механизма находится объективно существующий психофизиологический феномен взаимосвязи между эмоциями человека и сопровождающими их объективными физиологическими изменениями, которые не поддаются сознательному, волевому контролю.

Всем знакомы такие ощущения, когда от страха, волнения бледнеет или краснеет лицо.

При этом пересыхает в горле, замирает сердце, перехватывает или учащается дыхание, поднимаются волоски на коже, и она покрывается «мурашками», на лбу или висках выступает пот, появляется дрожь губ, пальцев рук, коленей, происходят изменения в голосе (меняется тембр, начинается заикание, вообще бывает трудно вымолвить слово), увеличивается нистагма глазных яблок.

До сих пор в народе существуют такие высказывания, как «у страха глаза велики», «от волнения пересохло горло», «чтоб мне подавиться, если я лгу», «врет и не краснеет», «от ужаса волосы встали дыбом», «от страха замерло сердце» или «…сперло дыхание», «…ноги стали ватными», «…мурашки поползли по телу», “бегают” глаза у лжеца. Данные выражения указывают на то, что некоторые эмоциональные состояния человека (страх, волнение и т.д.) достигают высшего уровня эмоциональной напряженности – психологического стресса – и сопровождаются выраженными физиологическими изменениями, которыми человек сознательно управлять не может или это бывает крайне затруднительно.

Здесь уместно вспомнить строки из книги «Книга занимательных историй» сирийского писателя и ученого Абу-ль-Фараджи (литературное имя Григорий Иоанн Бар-Эбрей, 1226-1286).

Он обобщил эллинскую, персидскую и еврейскую мудрость.

В своей книге, ссылаясь на Аристотеля, он написал: «С того момента, как жизненная сила души нашла свое отражение в теле, душа и тело сроднились между собой. Они взаимно влияют друг на друга. Особенно влияет душа на тело в минуты гнева, страсти и печали.

Те чувства, которые утаивает душа, тело выражает открыто».

Анализируя описанные выше методы и средства, можно сделать вывод о том, что во все времена лица, выявляющие виновного, прибегали к контролю показателей отдельных физиологических процессов (сердцебиения, слюноотделения, двигательной активности рук, потоотделения и др.). Для этого требовалось наличие достаточно чувствительных регистраторов физиологических изменений в организме человека при прохождении им испытания.

Роль таких регистраторов как раз и выполняли горсть рисовой муки, гонг, яйцо с хрупкой скорлупой, пальцы лекаря, нос колдуна или что-либо иное. Очевидно, что данные методы и средства базировались на эмпирических наблюдениях и интуитивном знании психологии и физиологии человека.

История зарождения и развития инструментальной детекции лжи

Рассмотренное выше лишь механическое использование внешних проявлений человека без научного осмысления всего сложного механизма психофизиологических реакций, их внутренней природы в мыслительном процессе и организме человека не позволяет в должной мере оценить возможность практического применения указанных методов и средств, прежде всего с точки зрения относимости, допустимости и достоверности полученных с их помощью результатов.

Только в начале XVIII в. были заложены естественнонаучные и теоретические предпосылки по использованию психофизиологических методов выявления у человека скрываемой информации с целью установления истины. Одной из первых научных публикаций, посвященных указанной проблематике, можно считать трактат английского романиста, журналиста и памфлетиста Даниэля Дефо (Daniel Defoe, 1660-1731), автор знаменитого романа о приключениях Робинзона Крузо) «Эффективный проект непосредственного предупреждения уличных ограблений и пресечения всяких иных беспорядков по ночам», который был опубликован в 1730 году.

Д. Дефо был одним из первых европейцев, предложившим применить контроль за изменениями частоты пульса человека в целях борьбы с преступностью. Автор писал, что «у вора существует дрожь (тремор) в крови, которая, если ею заняться, разоблачит его».

С конца XVIII в. начинается бурное развитие общей и особенно прикладной психологии.

Период до первой четверти XIX в. характерен тем, что ключевую роль в получении и анализе эмпирических знаний о человеке начинают играть врачи, тогда как до тех пор указанной проблемой занимались философы и писатели.

В это время выходят первые работы по использованию психологических знаний в уголовном судопроизводстве, в которых рассматривались психологические аспекты личности преступника, предпринимались попытки использовать данные психологии в раскрытии и расследовании преступлений (К. Экартсгаузен, И. Гофбауэр, И. Фредрейх и др.).

Началом создания количественных методов психодиагностики следует считать вторую половину XIX в., когда под руководством немецкого психолога Вильгельма Вундта в 1879 г. в городе Лейпциге была создана первая в мире экспериментальная психологическая лаборатория, где в целях психодиагностики стали применять технические устройства и приборы. К этому же времени относится открытие основного психофизического закона, который, показав количественную связь между физическими и психологическими явлениями, ускорил создание средств количественной психодиагностики.

Толчком для развития технических средств инструментальной психофизиологической диагностики человека можно считать исследования итальянского физиолога Анжело Моссо (Angelo Mosso, 1846-1910).

А. Моссо изучал медицину в Турине, Флоренции, Лейпциге и Париже, в 1876 г. стал в Турине профессором фармакологии, а в 1880 г. – физиологии. Его главные заслуги касаются экспериментальной физиологии.

В 1875 г. он проводил исследования о влиянии изменения величины эмоционального напряжения испытуемого на его физиологические показатели. Во время одного из экспериментов в клинике А. Моссо наблюдал, как у пациентки внезапно, без каких-либо видимых причин, возросли пульсации.

Как выяснилось впоследствии, это было вызвано, попавшим в ее поле зрения, человеческим черепом, который находился на полке напротив нее. Увидев его среди книг, она была напугана, так как этот череп напомнил ей о ее болезни.

Материалы этих экспериментов были опубликованы в монографии «Страх». В результате проведенных исследований А. Моссо было установлено, что существует зависимость между артериальным давлением и частотой пульса человека и изменениями его эмоционального состояния, в частности страха.

Выполненные эксперименты привели ученого к выводу о том, что «если страх является существенным компонентом лжи, то такой страх может быть выделен». А. Моссо в своих исследованиях основывался на работах Гиппократа, который умел различать до 60 оттенков в работе сердца в зависимости от эмоционального состояния человека.

Идеи А. Моссо повлекли за собой проведение исследований с применением технических устройств, направленных на обнаружение возможно скрываемой человеком информации по психофизиологическим реакциям.

В конце XIX века итальянский врач-психиатр и криминалист Чезаре Ломброзо (Cesare Lombroso, 1835-1909) впервые начал использовать физиологические параметры для выявления лжи.

Чезаре Ломброзо родился в Венеции, с 1862 г. был профессором Павийского университета, с 1896 г. профессором Туринского университета. Он является родоначальником антропологического направления в криминологии и уголовном праве.

В 1895 г. Чезаре Ломброзо опубликовал книгу «Преступный человек» “L’Homme Criminel”, где впервые изложил положительные результаты использования прибора гидросфигмографа в работе сыскной полиции.

Прибор регистрировал изменения объема ладони, опущенной в емкость с водой, связанные с изменениями артериального давления человека при допросе преступников. В книге описан случай, когда при помощи гидросфигмографа во время проверки подозреваемого не было обнаружено заметных изменений в артериальном давлении при вопросах об ограблении, но было отмечено падение давления на 14 mmHg, когда речь зашла о хищении паспортов. Опираясь на эти данные Ч. Ломброзо, как выяснилось позднее, правильно установил, что подозреваемый непричастен к ограблению, в ходе которого было похищено 20000 франков, но виновен в краже паспортов и прочих документов.

В 1902 г., участвуя в расследовании изнасилования и убийства девочки, Ч. Ломброзо вновь доказал, с использованием плетизмографа (от греч. plethysmus – увеличение и grapho – писать), что подозреваемый по этому делу, некто Тосетти, невиновен в преступлении.

Именно при помощи инструментальных методик Ч. Ломброзо обнаружил незначительные изменения в пульсе, когда Тосетти делал в уме математические вычисления, однако, когда ему предъявлялись изображения израненных детей, регистрируемая запись пульса не показала никаких внезапных изменений, в том числе – и на фотографию убитой девочки.

Этот случай показателен тем, что явился, насколько известно, первым применением в суде инструментального психофизиологического метода установления истины в отношении подозреваемого лица, завершившимся оправдательным исходом. Невиновность подозреваемого в дальнейшем была подтверждена другими доказательствами при судебном разбирательстве. Тем самым было доказано, что контроль физиологических реакций человека может вести не только к выявлению скрываемой им информации, но, что не менее важно, способствовать установлению невиновности подозреваемого.

Плетизмограф – аппарат для графического определения колебаний объема различных частей тела, связанное с кровенаполнением сосудов.

Чем больше эмоциональное напряжение, тем больше крови протекает через кровеносные сосуды и тем более выражено изменение объема части тела.

Плетизмограф состоит из стеклянного цилиндра G, суживающегося на одном конце и переходящего здесь в трубку; в цилиндре два боковых отверстия а и Р. Конечная трубка цилиндра при помощи каучуковой трубки соединяется с резервуаром воды F, отверстие Р при помощи тоже гуттаперчевой трубки соединяется с записывающим полиграфом Т, а отверстие а служит для выливания воды из плетизмографа. В свободное отверстие цилиндра, снабженное резиновым рукавом, обхватывающим плечо, вставляется рука испытуемого человека.

По установке руки в цилиндре в него вливается из резервуара S вода при закрытом отверстии а и открытом P до полного вытеснения воздуха из цилиндра. По достижении этого отверстие P соединяется с полиграфом, а кран резервуара F запирается.

Рука оказывается заключенной в воде в герметически замкнутом пространстве цилиндра, сообщающегося только с записывающим полиграфом.

Полиграф же своим пером должен следовать за колебаниями объема руки и как только объем руки увеличится вследствие прилива в нее крови, т.е. расширения сосудов, то рука станет вытеснять воду из цилиндра в одном единственно доступном направлении к полиграфу Т, вода будет давить на воздух в трубке и полиграфе и будет приподнимать гуттаперчевую стенку последнего вместе с упирающимся в центр ее записывающим пером; последнее своим приподнятием будет указывать поэтому на увеличение объема руки и, наоборот, при уменьшении объема руки вода из трубки P будет просасываться в цилиндр, воздух в трубке и полиграфе Т будет разряжаться, и эластическая стенка последнего станет опускаться вместе с записывающим пером.

Полученная таким образом плетизмографическая кривая показывает троякого рода волны;

самые мелкие – пульсовые, выражающие, что при каждом сокращении сердца объем органа, в данном случае – руки, увеличивается вследствие прилива новой порции крови, вталкиваемой сердцем в органы тела; эти пульсовые волны сидят на более широких дыхательных волнах колебания объема органов, зависящих от того, что при начале каждого вдоха кровь сильно присасывается из вен к сердцу, а при начале выдоха, – наоборот – кровь несколько задерживается в венах; поэтому при вдохе получается падение, а при выдохе, наоборот, повышение объема органов; так как на каждое дыхательное движение приходится около 4 сердцебиений, то дыхательные колебания объема органов реже пульсовых.

Но эти волны дыхательных колебаний объема органов сидят сами на волнах еще больших, происходящих от периодического сокращения и расширения сосудов, зависящих от их собственной сосудодвигательной иннервации. Таким образом, путем плетизмографического способа исследования различных органов можно следить за изменением кровообращения при тех или иных условиях.

В Западной Европе одними из первых, кто провел серию психологических экспериментов в области выявления скрываемой информации, были Макс Вертгеймер и Юрген Клейн, которые в 1904 году опубликовали статью под названием «Психологическая диагностика состава преступления».

Научная новизна статьи заключалась в идее приспособить классический ассоциативный эксперимент в целях выявления скрываемой человеком информации.

Первое упоминание об «полиграфном» аппарате для медицинских целей встречается в книге основоположника клинической кардиологии шотландского врача-кардиолога Джеймса Макензи (James Mackenzie, 1853-1925) (рис. 6) «Исследование пульса» («The Study of the Pulse»), изданной после его двадцати трех летней практики в 1902 г.

В ней Макензи описывает свой аппарат, обеспечивающий плавное движение бумаги, на которую с помощью чернильных самописцев беспрерывно записывались показатели артериального давления, частоты пульса и дыхания. В какой-то мере данный прибор можно считать прообразом современного полиграфа.

В том же году психиатр Г. Мюнстерберг выступил с заявлением о более широком внедрении экспериментально-психологических методов в судопроизводство, в частности, о применении приборов, измеряющих систолическое (артериальное) давление, для выявления лжи в свидетельских показаниях.

Вместе с европейскими учеными, работавшими над проблемой применения инструментальной психофизиологической диагностики в раскрытии преступлений, аналогичные исследования вели их американские коллеги. Повышение точности инструментальной диагностики шло по пути совершенствования уже отработанных ранее методик, так и с использованием новых. В частности была введена методика с использованием сфигмографа (от греч. sphygmos – пульсация и grapho – писать, изображать) – прибора для графической регистрации пульсовых колебаний стенок артерий.

В 1914 г. итальянец Витторио Бенусси (Vittorio Benussi, 1878-1927) использовал при проведении допросов подозреваемых пневмограф (от греч. pneuma – дыхание и grapho – писать) – прибор для измерения амплитуды и частоты дыхания, состоящий из надувной камеры-пояса, обернутой вокруг груди и соединенной с манометром и записывающим устройством (при вдохе пояс растягивается, воздух из него выжимается через трубку и двигает перо самописца).

В качестве информативных показателей использовались частота и глубина дыхания.

В результате проведенных исследований В. Бенусси пришел к выводу, что им установлена взаимосвязь между произносимой подозреваемым ложью и его дыханием. Он констатировал, что в процессе обмана происходит изменение отношения продолжительности вдоха к выдоху, что служит объективным показателем лжи.

По теории В. Бенусси отношение продолжительности вдоха к продолжительности выдоха увеличивается, если человек говорит неправду. Эти данные частично подтверждены Г. Бартом в 1918 г., который также установил, что точность данного метода находится в пределах 73-91%.

Среди американских исследователей того времени необходимо отметить Д. Саммерса и У. Марстона.

Д. Саммерс для установления истины применял патометр, который являлся разновидностью гальванометра, прибора, регистрирующего изменения электрической активности кожи исследуемого при возникновении у него ассоциаций на слова-раздражители.

Д. Саммерс совместил метод гальванометрических измерений с особой методикой допроса (опроса), характерными чертами которой являлась особая последовательность нейтральных и значимых вопросов, касающихся обстоятельств дела. Нейтральные и значимые вопросы повторялись минимум три раза.

Д. Саммерс установил, что «его метод устанавливает с точностью до 98% виновность в непосредственном совершении преступлений, с еще большей точностью – соучастие в преступлении и со стопроцентной точностью – невиновность».

Психолог и юрист Уильям Марстон (William Marston, 1893-1947) (рис. 9), известный еще под псевдонимом «Charles Moulton» как создатель персонажа комиксов «Wonder Woman» («Чудо-женщина»), занимался проблемой ложного свидетельства в суде.

В 1913 г. в Гарвардской психологической лаборатории он провел ряд научных исследований по использованию сфигмографа для установления истины.

Прибор регистрировал артериальное давление испытуемого.

У. Марстон утверждал, что может обнаружить ложь испытуемого, используя разработанный им тест выявления лжи при помощи контроля над изменениями артериального давления, так как результативность этого теста достигала 97%. Для психофизиологического тестирования именно Марстоном была разработана методика проверочных и нейтральных вопросов (relevant and irrelevant question technique). Помимо реального вклада в становление инструментального психофизиологического метода установления истины, У. Марстон известен тем, что окрестил применявшийся в этих целях прибор сфигмограф «детектором лжи». Сам термин «детекция лжи» вошел в широкий оборот под влиянием его научно-популярной книги «The lie detector test» («Тест детектора лжи»), появившейся в продаже в 1938 г.

Экспериментальные работы У. Марстона в области инструментальной «детекции лжи» привлекли внимание Августа Воллмера.

Август Воллмер (August Vollmer, 1876-1955) (рис. 10) в то время был руководителем полиции в американском городе Беркли (г. Беркли находится в штате Калифорния на северо-восточном побережье залива Сан-Франциско).

Он пользовался глубоким уважением среди своих подчиненных и сограждан, являлся новатором в правоохранительной деятельности, организовав работу департамента полиции таким образом, что он стал служить моделью полицейского профессионализма. Воллмер стоял у истоков организации профессиональной полицейской подготовки в США, прочувствовав на себе, так как практически был сам неграмотным, необходимость быть профессионально подготовленным к службе в полиции и, тем более, управленческой деятельности.

В своих служебных распоряжениях, основанных на общих стандартах, он устанавливал конкретные требования к кандидатам на службу в правоохранительные органы о наличии у них определенной образовательной степени и рекомендовал офицерам полиции, занимающим начальствующие должности, получать высшее образование.

Именно по его инициативе в 1916 г. в г. Беркли на базе Калифорнийского университета была создана первая в США школа полиции.

А.Воллмер неустанно боролся за улучшение образовательного уровня сотрудников полиции, отделение политики от полицейской работы, принятие отпечатков пальцев, создание криминалистических лабораторий и использование науки в расследовании преступлений.

Август Воллмер возглавлял полицию г. Беркли с 1905 года и был для горожан настоящим героем (еще до своего избрания он сумел предотвратить железнодорожную катастрофу, взобравшись на движущийся поезд и остановив его до столкновения с пассажирским экспрессом). Как и подобает сыну немецких иммигрантов (его родители иммигрировали из Германии в Новый Орлеан), Воллмер верил в порядок и дисциплину.

Кроме этого он служил в армии Морским пехотинцем и участвовал в испано-американской войне, поэтому его убежденность в превосходстве военной системы над любой другой была незыблемой. Воллмер задумал реформировать полицию своего города так, чтобы в ней не осталось места ни взяткам, ни незаконным арестам, ни незаконным насильственным действиям со стороны полицейских.

Он наказывал сотрудников полиции за грубое обращение с гражданами, выгонял коррупционеров, принимал в полицию лишь людей, закончивших колледж, которых заставил впоследствии постоянно упражняться в стрельбе из табельного оружия и учить законы. Воллмер усовершенствовал патрульную службу, выдав патрульным велосипеды, а затем и автомобили.

Через несколько лет полиция Беркли была самой профессиональной, самой вежливой в США.

После отставки в 1932 г. Воллмер начал преподавать в Университете Калифорнии, что позволило ему обзавестись учениками и последователями. В последующие годы опыт Воллмера и знания его учеников оказались востребованными на самом высоком уровне по всей Америке.

В 1921 г. Августу Воллмеру один из его сотрудников Джон Ларсон показал газету со статьей У. Марстона, в которой тот описывал свои работы по определению лжи путем измерения кровяного давления. Воллмер, заинтересованный этими работами, попросил Ларсона разработать прибор для выявления лжи в системе правоохранительных органов.

Джон Ларсон (John Larson, 1892-1965, уроженец города Шелберн канадской провинции Новая Шотландия, будучи студентом-медиком Калифорнийского университета, кандидатом наук в области психофизиологии, с 1919 г. стал работать в полиции Беркли.

В полицию он пошел после прочитанного в газете университета Калифорнии объявления, которое разместил Воллмер, приглашая студентов совместить учебу с работой в полиции, и был одним из первых «университетских полицейских Воллмера». В 1921 г. (после прочитанной статьи Марстона и предложения Воллмера) Дж. Ларсон в течение нескольких недель сконструировал первый прообраз современного профессионального полиграфа, пригодный для расследования преступлений.

Ларсон назвал свое устройство «полиграф», позаимствовав это название у Джона Хавкинса (John Hawkins), придумавшего этот термин в 1804 г. для изобретенной им машины, которая создавала точные копии рукописных текстов. В этой «копировальной» машине также использовались самописцы. Данным аппаратом пользовались в XIX веке многие, включая Томаса Джефферсона, третьего президента США и автора Декларации независимости. Но именно Джону Ларсону принадлежит первенство в приложении слова «полиграф» к прибору для определения лжи.

Несмотря на свою прогрессивность, полиграф Ларсона был тогда еще далек от современных полиграфов.

Прибор, окутанный массой различных проводов, шлангов и стеклянных трубок, выглядел громоздким, был 152 см длиной, 76 см высотой и весил 12,3 кг.

Он разбирался при перемещении с одного места на другое, но для его настройки и подготовки к работе требовалось затратить около одного часа времени. Устройство Ларсона измеряло и записывало у испытуемого кровяное давление, сердечные сокращения, частоту пульса и изменения в дыхании, которые регистрировались иглой, вычерчивающей линии на поверхности закопченной бумаги, намотанной на два вертикальных деревянных валика.

Изобретение Ларсона превзошло методику Марстона по четырем направлениям.

• • Во-первых, оно фиксировало физиологические реакции в виде вычерчивающихся кривых во время опроса, в отличие от метода Марстона, который сначала задавал вопросы, а затем измерял кровяное давление.

• • Во-вторых, устройство Ларсона можно было настроить с целью контроля таких переменных как кровяное давление и повышенное нервное состояние испытуемого.

• • В-третьих, прибор производил реальные и постоянные записи результатов тестов, которые могли быть впоследствии проанализированы другими экспертами.

• И, наконец, в-четвертых, полиграф мог записывать изменения дыхания.

В последствии, модифицированный прибор Дж. Ларсена с названием «кардио-пневмо-полиграф» стал первым серийным полиграфом, производимым американской фирмой «С.Н. Stocking» и был наиболее распространенным в США до 1945 года.

Полиграф, изобретенный Дж. Ларсеном, официально был признан одним из важнейших изобретений человечества и занесен в список 325 наиболее значимых изобретений всех времен Альманаха Британской энциклопедии за 2003 год.

В 1922 г. в отдел полиции г. Беркли пришел 17-летний Леонард Килер (Leonard Keeler, 1903-1949), сын известного в г. Беркли поэта и друга Воллмера – Чарльза Килера (Charles Keeler).

Л. Килер устроился работать помощником в фотолаборатории департамента полиции, где, познакомившись с Ларсоном, стал его ассистентом.

В 1925 г. Л. Килер уже сам внес два существенных усовершенствования в полиграф Ларсона: металлический сильфон для высококачественной регистрации изменений в кровяном давлении, пульсе, и дыхании, и кимограф, который позволил полиграммной бумаге двигаться под пишущими перьями полиграфа с постоянной скоростью.

В 1928 г. Л. Килер закончил Стэнфордский университет. В 1936 г., совершенствуя полиграф далее, Килер добавил к нему третий компонент – психогальванометр – устройство для измерения изменений в сопротивлении кожи, т.е. реакции потоотделения или кожно-гальванической реакции КГР (GSR – Galvanic Skin Resistance). Введение канала регистрации кожного сопротивления значительно повысило точность результатов полиграфных обследований.

Полиграф Л. Киллера, на который он получил впоследствии патент, был использован в созданной им Чикагской лаборатории расследований преступлений.

К 1935 году Килер обследовал около 2000 подозреваемых в совершении преступлений, разработал методику тестирования на полиграфе – методика скрываемой информации (concealed information technique) и тест «пика напряжения» («Peak of Tension Test»), а в 1938 г. основал первую школу по подготовке специалистов полиграфа и фирму для выпуска этих приборов (г. Чикаго, США).

С тех пор диагностическая аппаратура принципиально не изменилась: конструируются электронные приборы, отличающиеся между собой лишь техническими подробностями.

Им же впервые была введена 5-ти канальная регистрация тремора.

На различных этапах совершенствования Килеровского полиграфа отдельные ученые пытались регистрировать до 19 показателей (дыхание, тремор, частоту пульса, артериальное давление, кожное сопротивление, миограмма, оксигемограмма, окулограмма, температура тела и др.). И, тем не менее, на настоящий момент современный полиграф регистрирует только от 5 до 10 показателей. Причем, 5 из них были введены впервые Килером. Дальнейшее развитие полиграфа шло по пути повышения точности регистрируемых показателей и разработке новых методов тестирования.

Если принято считать Ломброзо создателем первого полиграфа, то Килер – создатель современного полиграфа.

В 1945 г. американец Джон Рейд (John Rеid) (1910-1982), юрист по образованию (один из самых известных в мире полиграфологов и специалистов по проведению допросов, автор ряда всемирноизвестных учебников по данным дисциплинам), обобщив опыт предшественников, создал полиграф, который кроме кровяного давления, пульса, дыхания и сопротивления кожи регистрировал тремор мышц ног и предплечья, при помощи сенсоров движений вмонтированных под подлокотниками и сиденье полиграфного кресла.

В 1947 году Джон Рейд разработал методику контрольных вопросов (control question technique), включив контрольный вопрос в существующую методику проверочных и нейтральных вопросов. Джон Рейд считается «отцом контрольных вопросов».

Огромный вклад в развитие психофизиологической детекции лжи внес Клив Бакстер (Cleve Backster) (рис. 17), которому принадлежат многие открытия и нововведения в области полиграфологии. В частности, он в 1960 г. создал Метод сравнения зон (Zone Comparison Technique).

Бакстер является автором первой в мире системы цифровой оценки полиграмм.

Метод сравнения зон и система цифровой оценки полиграмм стали стандартом в области детекции лжи во всем мире.

Мировую известность Бакстеру принесла теория психической жизни растений, которая стала возможной именно благодаря полиграфу. Согласно данной теории растения способны реагировать электрическими импульсами на события в окружающей среде.

2 февраля 1966 года Бакстер провел свой первый эксперимент с драценой – растением, похожим на пальму.

Подсоединив к растению полиграф (модель 22600 производства Stoelting Instrument Company) Бакстер обнаружил, что растение способно реагировать на угрозу (прижигание листьев и т.п.).  И даже улавливать угрожающие мысли находящего рядом человека.

После этого он провел множество таких опытов и всякий раз обнаруживал то же самое. Более того, листья реагировали на угрозу даже в том случае, когда были оторваны от растения.

В 2003 году в США вышла из печати книга «Primary Perception. Biocommunication with Plants, Living Foods, and Human Cells» («Первичное восприятие. Биокоммуникация с растениями, продуктами питания и человеческими клетками»), которая стала итоговым трудом исследований Клива Бакстера в области биокоммуникации.

В России, а затем и в СССР использование инструментального психофизиологического метода установления истины имело свои особенности.

Русские юристы и криминалисты обратились к проблеме применения психологических знаний при осуществлении правосудия во второй половине XIX в.

В это время появились первые работы, посвященные применению психологических знаний в уголовном судопроизводстве: «Уголовное право» Б.Л. Спасовича (1863 г.), «Очерки судебной психологии» А.А. Фрезе (1874 г.) и др.

Необходимо также отметить, что психологический анализ совершенных преступлений довольно часто приводился в художественных произведениях Ф.М. Достоевского, А.Н. Толстого, А.П. Чехова, А.М. Горького и других писателей.

На рубеже XIX-XX в. в России наблюдается резкое увеличение публикаций и исследований в данной области. Так, в 1889 г. физиолог Иван Романович Тарханов (1846-1908) установил зависимость между электрической активностью кожи и изменением эмоционального состояния человека. Особенно после пережитого аффекта, и невозможностью волевыми усилиями ее изменить. Это была одна из первых попыток русских ученых использовать технические средства для регистрации физиологических реакций испытуемого при возникающей у него эмоциональной напряженности.

В 1902 г. появилась первая работа В.М. Бехтерева, связанная с экспериментальным психологическим исследованием эмоций, памяти и ассоциаций преступника, с целью выявления его «притворства», которая получила продолжение в его других работах.

Так, в 1912 г. в работе «Объективно-психологический метод в применении к изучению преступности» автор высказал следующее мнение о разработанном им методе: «Объективно-психологический метод изучает преступление как человеческое деяние во всей совокупности обусловивших его влияний, общих и частных, внешних и индивидуальных, отдаленных и близких, которые воздействовали как на данное преступление, так и на саму личность».

Исследования западных, а также русских ученых в области использования инструментальных психофизиологических методов в раскрытии преступлений не остались без внимания ученых Советского Союза.

Поиск возможности применения инструментальных методов психологии в целях выявления возможно скрываемой человеком информации в раскрытии преступлений начался в СССР в 20-е гг.

XX в. Были выполнены многочисленные работы по изучению психологии преступников и заключенных, быта преступного мира, закономерностей формирования свидетельских показаний и причин возникновения в них ошибок, по теории и методике судебно-психологической экспертизы (А.Е. Брусиловским, Я.А.Канторовичем, А.С. Тагером и др.). В основе этих работ лежали труды института по изучения мозга и психической деятельности, возглавляемого В.М. Бехтеревым, судебно-психологические труды А.Ф. Кони о процессах памяти и внимания. В них он обобщал свой жизненный и житейский опыт по оценке поведения свидетелей и обвиняемых.

Активную работу в данном направлении в Советском Союзе проводил Александр Романович Лурия (1902-1977). – Один из крупнейших психологов советского периода, действительный член АПН РСФСР (1947), АПН СССР (1968), доктор психологических и медицинских наук, профессор, один из основателей нейропсихологии.

В 1923 году в Москве, в институте психологии он провел серию исследований по выявлению ложных ответов у людей причастных к совершению различных видов преступлений.

Исследование состояло из двух частей:

• • 1) выявление информативных признаков предлагаемых методик;

• 2) проверка в реальных условиях раскрытия преступлений.

Испытуемым была предложена следующая фабула преступления:

В помещение церкви, взломав оконное стекло, незаметно пробрался вор. Он прошел в алтарь и, когда стало совсем тихо, стал осторожно собирать ценные вещи и складывать их в мешок. Он взял золотой крест, золоченые подсвечники, рясы от икон и много других ценных вещей.

Забрав все это, он завязал мешок, и осторожно скрылся тем же путем, как и пришел. После этого испытуемым давалось задание скрыть информацию о совершенном преступлении.

Во время обследования им предлагалось ответить на список из 70 слов. Из которых 10 являлись критическими (алтарь, крест, мешок, золото, икона и т.д.). Испытуемый должен был отвечать любым схожим по смыслу словом, при этом нажимая на определенную кнопку. Было установлено, что у обследуемых, не знавших фабулу преступления, время нажатия кнопки на предъявление значимых вопросов практически не отличалось от времени на нейтральные вопросы. А во второй группе оно значительно возрастало.

С 1927 года аналогичные исследования А.Р. Лурия стал проводить с подозреваемыми в убийстве в созданной лаборатории экспериментальной психологии при Московской губернской прокуратуре.

Целью исследования было выяснение, действительно ли можно объективным путем установить наличие в памяти преступника аффективных следов, оставшихся от преступления.  И отличить причастного к преступлению человека от непричастного. Общеизвестно, что преступления, особенно тяжкие, принадлежат к числу аффективных событий и поэтому оставляют следы в памяти человека, пережившего преступление, которые отсутствуют у лиц, не причастных к нему.

В проводимых исследованиях А.Р.Лурия опирался на достижения отечественной медицины и физиологии.

В частности, на учение о высшей нервной деятельности, разработанное И.М. Сеченовым и И.П. Павловым, которые в своих трудах неоднократно подчеркивали взаимосвязь между психической и физиологической деятельностью организма, а также на разработанный на западе метод «ассоциативного эксперимента», в дополнение к которому ученый предложил вести запись на приборе быстроты реакций испытуемого на слова-раздражители, имеющих отношения к обстоятельствам преступления. Всего было обследовано около 50 человек. У всех подозреваемых время нажатия на кнопку при предъявлении значимых вопросов увеличивалось до 24%.

Исследования А.Р. Лурия имели большой научный и практический интерес за рубежом.

В США даже была издана его книга.

К сожалению, в те годы ученые, отражая веяния советской власти, негативно отнеслись к работе А.Р.Лурия.

В 1932 году Дэрроу усовершенствовал эту методику, повысив информативность двигательных реакций.

Однако возможность использования психофизиологических методов при раскрытии преступлений подвергалась резкой критике со стороны специалистов Министерства Юстиции СССР и Прокуратуры СССР.

Эта критика проводилась под жестким контролем со стороны Генерального Прокурора страны Андрея Януаровича Вышинского.

Результатом такой государственной точки зрения, основанной на идеологических и конъюнктурных соображениях, явилось то, что в СССР к 1938 году все исследования в области инструментальной «детекции лжи» прекратились по инициативе высшего руководства, разработка в этом направлении на десятилетия была приостановлена.

В реальную жизнь стал уверенно входить полиграф, созданный Л. Килером. Основное его развитие происходило в США, где полиграфные устройства постепенно начали применяться в различных направлениях.

Уже в 1923 г. В. Марстон пытался использовать свой метод определения лжи в суде по делу «Соединенные Штаты против Фрая».

В. Марстон доказал невиновность подозреваемого Фрая в убийстве, однако суд первой инстанции не принял в качестве доказательства изменения артериального давления подозреваемого при прохождении им психологического испытания.

Осужденный по этому делу Фрай обратился в окружной Апелляционный суд. Но суд признал такое доказательство недопустимым ввиду его неприемлемости научной средой. Апелляционный суд подтвердил правильность решения суда первой инстанции. Он постановил: «Мы считаем, что тест проверки правдивости показаний с помощью систолического давления крови еще не занял такого положения и не нашел такого научного признания со стороны авторитетов в области физиологии и психологии, которые позволили бы суду обоснованно принять экспертные показания…».  Дело Фрая является примером судебного прецедента.

Этот принцип был принят федеральными судами, когда они не принимали результаты опросов с применением полиграфа в качестве доказательств.

Читать продолжение