Применение полиграфа при производстве отдельных следственных действий

Правдивость во взаимоотношениях людей во все времена рассматривалась как добродетель, а ложь порицалась, хотя была неизбежным спутником жизнедеятельности человека в обществе. Истории известны примеры, когда общество, наперекор объективным законам своего развития, стремилось искоренить ложь, применяя иногда радикальные способы борьбы с этим социальным злом. Так, согласно староацтекскому закону Мондемузы 1-го, лгущий человек карался смертью или членовредительством (отрезанием губы)[1].

Современные исследования, проведенные сотрудниками Института психологии РАН, свидетельствуют, что более 90% опрошенных респондентов считают себя честными людьми, но почти 80% из них готовы ко лжи ради собственной выгоды, а 60% – дать ложные свидетельские показания в суде[2]. «Ложь настолько естественна, – пишет известный американский ученый П. Экман, – что ее без обиняков можно отнести почти ко всем сферам человеческой деятельности»[3]. 

Как ни пессимистично это звучит, ложь проявляется в самых различных ситуациях. Чаще всего она воспринимается как негативное явление, если порождена эгоистическими мотивами достижения личного благополучия за счет других людей.

В то же время ложь признается морально оправданной, когда обусловлена благородными побуждениями (например, ложь врача тяжелобольному человеку). По мнению Л. Вовенарга, все люди рождаются правдивыми, а умирают обманщиками[4]. В литературе даже утверждается, что полная искренность практически невозможна, а при обнаружении таковой ее следует рассматривать как психическую патологию[5].

Поскольку людям свойственно говорить неправду, часто возникает необходимость уличения их во лжи. При этом современные методики проведения психологической экспертизы без применения полиграфа не позволяют объективно устанавливать признаки лжи. Существенную помощь в получении достоверных сведений может оказать полиграф. Он регистрирует динамику протекания физиологических процессов в организме человека, что позволяет сделать вывод о наличии или отсутствии у обследуемого лица стресса, вызванного специально сформулированными вопросами тестов.

[1] См. об этом: Холодный Ю.И. Полиграфы («детекторы лжи») и безопасность: Справочная информация и рекомендации. – М., 1998.
[2] См.: Страна лжецов? Интервью «Верстам» доктора психологических наук, ведущего научного сотрудника Института психологии РАН В. Знакова // СПС «Гарант».
[3] Экман П. Психология лжи. – СПб., 1999.
[4] Цит. по раб: Мягких С.Г., Петров А.М. Некоторые аспекты из области психологии лжи // СПС «Гарант».
[5] См.: Мягких С.Г., Петров А.М. Указ. соч.

Полиграф широко применяется как в деятельности правоохранительных органов, силовых структур, спецслужб, так и в самых различных гражданских организациях – в кадровой службе при приеме на работу, в страховом деле, при регистрации брака для проверки психологической совместимости и др. «Криминалитет» также еще с 90-х годов прошлого века приобщился к методике проверки на полиграфе для упрощения «разборок» в своей среде, изобличения «засланных казачков». В прессе активно обсуждается вопрос о необходимости проверки на полиграфе всех претендентов на ответственные должности в оборонных, энергетических, атомных ведомствах, экономических и финансовых структурах, правоохранительных органах[1].

[1] См., например: Новости NEWSru.com. 2008, 4 марта.

Особую актуальность проблема применения полиграфа приобретает в сфере борьбы с преступностью при осуществлении оперативно-розыскной и уголовно-процессуальной деятельности. Проверка на полиграфе позволяет не только определять наиболее перспективные направления расследования, выявлять преступников, но и получать доказательства их виновности. Учитывая, что результативность борьбы с преступностью во многом обеспечивается за счет уголовно-процессуальной деятельности, обратимся к вопросу о возможности применения полиграфа при производстве отдельных следственных действий.

Следственные действия – основной и наиболее распространенный способ собирания и проверки доказательств по уголовному делу. Правовой основой проверки на полиграфе при их производстве служат предписания ст.

164 УПК РФ, где наряду с другими общими правилами закреплена возможность применения технических средств и способов обнаружения, фиксации и изъятия следов преступления и вещественных доказательств. Законодатель здесь поступил мудро и дальновидно, отказавшись от исчерпывающего перечня технических средств, подлежащих применению при производстве следственных действий, что позволяет органам следствия и дознания использовать в своей деятельности достижения научно-технического прогресса.

Вместе с тем в законе не предусмотрены условия применения технических средств и способов обнаружения, фиксации и изъятия следов преступления и вещественных доказательств. В частности, технические средства должны обеспечивать получение достоверных результатов, не нарушать права и законные интересы участников следственных действий, не вступать в противоречие с требованиями морали, не создавать опасности для жизни и здоровья людей, применяться управомоченными на то лицами. Кроме того, их использование должно осуществляться в установленном законом порядке и с соблюдением процессуальной формы.

Противники применения полиграфа в уголовном судопроизводстве в качестве довода его процессуальной несостоятельности чаще всего называют ненадежность полученных результатов, т. е. невозможность установления их достоверности (либо низкая степень достоверности). На первый взгляд, действительно, полная достоверность при использовании полиграфа достигается лишь в случае отсутствия у испытуемого скрываемой информации при ответах на поставленные полиграфологом вопросы, что в принципе невозможно, так как людям (как мы ранее говорили) свойственно говорить неправду.

В то же время следует иметь в виду, что Американская ассоциация операторов полиграфа определяет достоверность испытаний на полиграфе в пределах 87-96%, в зависимости от обстоятельств получения информации, а при изучении еще в 1978г. данного вопроса Министерство юстиции США обнаружило, что результативность проверок на полиграфе оказалась порядка 92%[1].

По данным ВНИИ МВД России, точность показателей современных полиграфов составляет не менее 96%, что вполне сопоставимо с точностью результатов традиционных видов криминалистических, а также многих других судебных экспертиз[2]. Более того, при экспериментальной проверке на достоверность результатов применения полиграфа и результатов производства таких судебных экспертиз, как дактилоскопическая, портретная и почерковедческая, было установлено, что «технология проверок на полиграфе обладает степенью точности, сопоставимой и даже превосходящей большинство представляемых в настоящее время видов доказательств, которые фигурируют в судах по уголовным и гражданским делам»[3].

Полиграф – допустимое для применения в уголовном судопроизводстве техническое средство, основанное на познанных наукой закономерностях, процессах и явлениях, гарантирующих получение достоверного результата. В связи с этим следует согласиться с высказанным в литературе мнением о том, что игнорирование технических возможностей полиграфа означает отказ от рационального и вполне приемлемого способа получения ценной информации, необоснованное сужение процессуальных возможностей сторон по формированию уголовно-процессуальных доказательств[4].

[1] См.: Митричев В., Холодный Ю. Полиграф как средство получения ориентирующей криминалистической информации // Записки криминалистов / Под ред. В.А. Образцова.

М., 1993. – Вып. 1.
[2] См.: Букаев Н.М. Полиграф и гипноз: проблемы применения в уголовном процессе России // Совершенствование деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью в современных условиях: Материалы Всерос. науч.-практ. конф. (26-27 октября 2006 г.).

Тюмень, 2007. – Вып. 3. С. 153.
[3] Холодный Ю.И. Применение полиграфа при профилактике, раскрытии и расследовании преступлений. – М., 2000. – С. 117.
[4] Волколуп (Гладышева) О.В. Полиграфологическое исследование в современном уголовном судопроизводстве РФ // Теория и практика судебной экспертизы в современных условиях: Материалы междунар. науч.-практ. конф. (14-15 февраля 2007 г.). М.: Московская государственная юридическая академия, 2007. – С. 113.

Анализ практики и литературных источников свидетельствует об активном применении полиграфа в ходе психофизиологических исследований, результаты которых оформляются в форме заключения судебной экспертизы либо заключения специалиста. Но при этом закон (ст.

80 УПК РФ) не дает однозначного ответа на вопрос о том, когда лицо, обладающее специальными познаниями, участвует в уголовном судопроизводстве в статусе эксперта либо специалиста и соответственно результаты проведенного им исследования оформляются заключением эксперта или специалиста. Однако лицо, ведущее производство по уголовному делу, должно иметь точный ответ на этот вопрос, поскольку неправильное истолкование и применение уголовно-процессуального закона влечет за собой признание полученных доказательств недопустимыми.

Нет единства мнений по названному вопросу и среди ученых. Некоторые из них считают, что законодатель не связывает формирование такого вида доказательств, как заключение специалиста, с проведением каких-либо исследований в силу использования в ч. 3 ст.

80 УПК РФ термина «суждение», понимаемого как мнение, взгляд, точка зрения, позиция. В частности, А.В. Писарев и И.П.

Пилюшина отмечают, что заключение специалиста можно «получить только тогда, когда ответы на вопросы, поставленные перед специалистом, могут быть предоставлены им без исследования. Если же требуется проведение исследования, то необходимо назначать и производить экспертизу»[1].

В свою очередь авторитетный специалист в области судебной экспертизы в уголовном процессе А.В. Кудрявцева полагает, что «специалист, так же как и эксперт, производит исследование, но отличие исследования специалиста от исследования эксперта проходит по такому признаку, как глубина исследования…Деятельность специалиста основывается на эмпирическом уровне познания (доказывания) и ограничивается простыми умозаключениями, которые и составляют разновидность суждений. Деятельность эксперта осуществляется не только на эмпирическом, но и на теоретическом (логическом) уровне»[2].

[1] Писарев А.В., Пилюшина И.П. Получение доказательств от эксперта и специалиста в уголовном судопроизводстве // Актуальные проблемы права России и стран СНГ-2007: Материалы IX Междунар. науч.-практ. конф. (29-30 марта 2007 г.). Челябинск, 2007.

Ч. – 3. – С. 315.
[2] Кудрявцева А.В. Уровни решения задач как основание разграничения компетенции эксперта и специалиста // Пятьдесят лет кафедре уголовного процесса УрГЮА (СЮИ): Материалы Междунар. науч.-практ. конф.: В 2 ч. Екатеринбург, 2005. – Ч. 1. – С. 487.

Именно поэтому результаты исследования в форме заключения судебной экспертизы имеют, на наш взгляд, приоритетное значение при установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу. Заключение же специалиста не может заменить полноценную судебную экспертизу, особенно в случаях, когда ее производство обязательно в силу прямого указания закона либо рекомендовано Верховным Судом РФ.

В то же время надо иметь в виду, что в стадии возбуждения уголовного дела заключение специалиста является единственной формой исследования, поскольку законом от 5 июля 2007г. из ч. 4 ст. 146 УПК РФ исключено предписание о допустимости назначения судебной экспертизы на этом этапе досудебного производства.

В настоящее время в России накоплен значительный положительный опыт проведения психофизиологических экспертиз с использованием полиграфа. Их методика основана на опыте других стран, адаптированном к отечественной практике исследований в сфере полиграфных технологий. Назначение и производство судебной психофизиологической экспертизы не противоречит действующему в России законодательству, поскольку ее сущность заключается в применении специальных знаний из ряда смежных областей науки и техники в ходе соответствующих исследований для решения вопросов, поставленных перед полиграфологом.

Основные требования, предъявляемые к судебным психофизиологическим экспертизам, закреплены в ст. 8 Федерального закона от 31 мая 2001г. «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», где указывается три принципа судебно-экспертного исследования: объективность, всесторонность и полнота. Кроме того, в нем подчеркнуто, что заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных[1].

14 мая 2003 г. судебной психофизиологической экспертизе был придан официальный статус: теперь она включена в перечень экспертных специальностей, по которым право самостоятельного производства судебных экспертиз предоставлено судебно-экспертным учреждениям Министерства юстиции РФ. Род экспертизы определен как «психологическая», а экспертная специальность названа «Исследование психологии и психофизиологии человека»[2].

Разработаны государственные стандарты к минимуму содержания и уровню требований к специалистам для получения дополнительной квалификации «Судебный эксперт по проведению психофизиологического исследования с использованием полиграфа» (утв. Министерством образования РФ 5 марта 2004 г. Регистр. № ГТППК 34/36)[3].

[1] СЗ РФ. – 2001. № 23. – Ст. 2291.
[2] Приказ Минюста РФ от 14 мая 2003 г. № 114 (в ред. от 9 марта 2006 г.) «Об утверждении перечня родов (видов) экспертиз, выполняемых в государственных судебно-экспертных учреждениях Министерства юстиции Российской Федерации, и перечня экспертных специальностей, по которым предоставляется право самостоятельного производства судебных экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Министерства юстиции Российской Федерации» // Рос. газ. – 2003. – 31 мая.
[3] Документ опубликован не был.

Прокуратурой г. Москвы 16 ноября 2005 г. нижестоящим подразделениям было разослано информационное письмо № 28-05/06-05 «О проведении психофизиологических экспертиз», где был дан краткий обзор практики использования полиграфа в уголовном процессе и даются рекомендации по проведению подобных экспертиз. Генеральной прокуратурой России 14 февраля 2006г. подготовлено письмо № 28-15-05 с обобщением практики использования возможностей полиграфа при расследовании преступлений.

По данным Генеральной прокуратуры РФ, полиграф успешно применяется не только при осуществлении оперативно-розыскных мероприятий, но и для получения уголовно-процессуальных доказательств путем производства психофизиологических исследований в виде заключения эксперта или специалиста. Судебная практика знает немало примеров, когда в приговорах судов вывод о виновности подсудимого обосновывался сведениями, полученными с помощью полиграфа[1].

Действующий УПК РФ не требует получения согласия обследуемого лица при производстве судебной экспертизы, в том числе психофизиологической. Вместе с тем Федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» предусматривает возможность проведения экспертизы как с согласия обследуемого, так и без него. Несогласованность двух законов по вопросу о добровольности участия в проведении судебной психофизиологической экспертизы, по меньшей мере, требует своего разрешения, но это отдельная тема исследования.

Казалось бы, вопрос о правомерности применения полиграфа при производстве судебных психофизиологических экспертиз решен окончательно. Однако в литературе по-прежнему не утихают споры о доказательственном значении полученных при этом результатов. Так, Т.Ю.

Ничипоренко считает, что «каждый случай применения полиграфа в доказывании по уголовному делу является попыткой придать доказательственное значение тому, что доказательством являться не может»[2]. Главная причина этого, по ее мнению, состоит в том, что оценка достоверности сведений есть исключительная компетенция судьи, присяжных заседателей, прокурора, следователя и дознавателя, а не эксперта, заключение которого рассматривается не иначе как вторжение в исключительную компетенцию органов предварительного расследования и суда[3].

[1] См.: Судебная психофизиологическая экспертиза с использованием полиграфа // Информ. бюл. Следственного комитета при МВД России. – 2006. – № 2 (128).
[2] Ничипоренко Т.Ю. Применение полиграфа в доказывании по уголовным делам: взгляд процессуалиста // Уголовный процесс, 2008. – № 3. – С. 46.
[3] Там же. С. 48.

Вместе с тем, очевидно, что заключение эксперта-полиграфолога подлежит оценке на общих основаниях и по тем же правилам, что и любое другое доказательство (ст. 88 УПК РФ). Как справедливо отмечает Ю.К.

Орлов, «давно отвергнута бытовавшая в начале XX века концепция «научного судьи», согласно которой заключение эксперта было обязательным для суда и могло быть отвергнуто только другим заключением…Считалось, что поскольку заключение эксперта базируется на бесспорных научных положениях, то не может вызывать каких-либо сомнений. Время развеяло эти иллюзии и расставило все на свои места»[1].

[1] Орлов Ю.К. Судебная экспертиза как средство доказывания в уголовном судопроизводстве. Научное издание.

М., 2005. – С. 130.

В современном уголовном судопроизводстве властные субъекты при оценке доказательств по своему внутреннему убеждению руководствуются известным правилом о том, что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы (ч. 2 ст. 17 УПК РФ).

Вызывает также возражение позиция авторов-разработчиков распоряжения МВД России от 31 января 2008г., по которому специалистам-полиграфологам предписывается исключить практику проведения судебных психофизиологических экспертиз и не допускать нарушения ими нормативно-правовых актов, регламентирующих данное направление служебной деятельности. Внимание сотрудников обращено на то, что существующие приказы предусматривают применение полиграфа в органах внутренних дел при опросе граждан как сложное оперативно-техническое мероприятие, результаты которого носят вероятностный характер и имеют только ориентирующее значение, но при этом не предусматривают проведения судебных психофизиологических экспертиз.

Наши возражения по вопросу об исключении практики проведения судебных психофизиологических экспертиз специалистами-полиграфологами органов внутренних дел сводятся к следующему.

1. В системе нормативных правовых актов, регламентирующих деятельность органов внутренних дел, приказы и распоряжения играют важную, но все-таки не ведущую роль. Значение приказов и распоряжений, зачастую имеющих гриф секретности, на практике традиционно преувеличивается, хотя в иерархии нормативных правовых актов они занимают далеко не первое место, будучи подзаконными, ведомственными документами. По своей юридической силе подзаконные акты стоят ниже законов, не должны им противоречить.

2. Несмотря на общность цели оперативно-розыскной и уголовно-процессуальной деятельности (защита гарантированных Конституцией РФ прав и свобод, законных интересов личности, общества и государства от такого социального зла, как преступность), их правовая природа различна. Это обусловлено тем, что их нормативная основа неодинакова, они имеют собственные задачи, свой круг субъектов и др. В рамках настоящей статьи отметим различия оперативно-розыскной и уголовно-процессуальной деятельности по характеру и содержанию производимых действий (способам их осуществления).

В качестве способа осуществления ОРД выступают оперативно-розыскные мероприятия (в том числе опрос), исчерпывающий перечень которых дан в ст. 6 Закона об ОРД.

Уголовно-процессуальная деятельность реализуется посредством производства процессуальных действий (в нашем случае это судебная психофизиологическая экспертиза), процедура проведения которых детально регламентируется УПК РФ. Очевидно, что квалифицированный специалист-полиграфолог при проведении судебной экспертизы по уголовному делу приобретает процессуальный статус эксперта и руководствуется не приказами, а федеральным законом «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» и УПК РФ. Приказы МВД России (как, впрочем, и приказы других министерств и ведомств) не могут непосредственно регулировать отношения, возникающие в сфере уголовного судопроизводства; они служат правильному истолкованию и применению действующих положений закона.

3. Заключение судебной психофизиологической экспертизы может носить вероятный характер, и его достоверность в этом случае должна быть подтверждена иными имеющимися в уголовном деле доказательствами. Оценка вероятного вывода эксперта производится по правилам оценки косвенных доказательств, а именно:

а) косвенных доказательств должно быть несколько; они в совокупности должны образовывать систему и быть не только согласованы между собой, но и подкреплять друг друга;

б) совокупность косвенных доказательств указывает на одно общее обстоятельство, входящее в предмет доказывания;

в) система взаимосвязанных косвенных доказательств должна позволять сделать единственный вывод по делу и исключить возможность выдвижения каких-либо иных версий.

4. Распоряжение МВД России от 31 января 2008 г. противоречит Закону об ОРД и УПК РФ в той части, что результаты оперативно-технических мероприятий имеют лишь ориентирующее значение. По смыслу закона сведения, полученные в результате проведения оперативно-технических мероприятий, могут иметь не только ориентирующее значение, они вправе использоваться и в уголовно-процессуальном доказывании.

Для этого необходимо, чтобы уполномоченные органы в соответствии с положениями ст. 11 Закона об ОРД представили оперативные материалы в распоряжение властного субъекта уголовного судопроизводства для решения вопроса о процессуальном их закреплении в уголовном деле и последующего использования в доказывании.

Конституционный Суд в определении от 4 февраля 1999 г. указал, что результаты оперативно-розыскных мероприятий могут стать доказательствами после закрепления их надлежащим процессуальным путем, а именно на основе соответствующих норм уголовно-процессуального закона, т. е. так, как предписывают ст. 49 (ч.

1) и ст. 50 (ч. 2) Конституции РФ[1].

[1] Вестн. Конституционного Суда РФ. 1999. № 3. С. 38-48.

Судебная экспертиза не единственное следственное действие, при производстве которого возможно применение полиграфа. Представляется, что оно допустимо и при допросе, сходном по своей сущности (но не по форме и доказательственному значению) с оперативно-розыскным мероприятием – опросом.

Здесь фиксация психофизиологических реакций на задаваемые вопросы допрашиваемого лица может помочь распознать ложные сведения. Допрос с использованием полиграфа, по мнению Л.В.Виницкого и Н.Е.

Шинкевича, можно считать следственным действием с участием специалиста-оператора, результаты которого, как и любое другое доказательство, не могут иметь какого-либо преимущества перед иными доказательствами и должны быть проверены другими следственными действиями[1]. Однако очевидно, что допрос с использованием полиграфа будет способствовать повышению эффективности оценки получаемых при этом сведений.

Проведение допроса с применением полиграфа должно стать возможным при соблюдении следующих условий:

1) наличие письменного согласия лица, подлежащего допросу, на применение полиграфа;

2) обязательное участие в нем специалиста-полиграфолога, который до начала допроса окажет следователю содействие в составлении перечня вопросов диалоговой формы по материалам уголовного дела, а по результатам применения полиграфа даст заключение.

Учитывая специфику применения технического средства – полиграфа при допросе, подчеркнем, что заключение специалиста как самостоятельный вид процессуального документа здесь просто незаменимо и должно составляться наряду с протоколом следственного действия. И.И.

Трапезниковой специфика диагностирования состояния опьянения позволила сделать вывод о возможности получения заключения специалиста также в ходе производства следственного действия – освидетельствования[2]. Думается, совпадение позиций двух ученых по одному вопросу неслучайно.

В связи с этим возникает необходимость дополнить часть четвертую ст. 189 УПК РФ «Общие правила проведения допроса» нормой в следующей редакции: «Производство допроса с применением полиграфа допускается с письменного согласия лица, подлежащего допросу, и с участием специалиста-полиграфолога».

В ст. 190 УПК РФ часть четвертую необходимо дополнить предложением такого содержания: «О результатах применения в ходе допроса полиграфа составляется заключение специалиста, которое приобщается к протоколу, о чем делается соответствующая запись».

Еще одно следственное действие (наряду с судебной экспертизой и допросом), при производстве которого представляется возможным применения полиграфа, – предъявление для опознания. И здесь вполне уместно привести ставший хрестоматийным пример из практики производства судебной психофизиологической экспертизы с применением полиграфа, когда А.Р.

Хаметову, подозреваемому в убийстве, в ходе тестирования были предъявлены в числе других фотографии обогревателя, кабель от которого использовался для удушения жертвы, и кровати, где это произошло. В результате были получены значимые психофизиологические реакции на указанные раздражители, что позволило эксперту сделать вывод о том, что Хаметов был в квартире в момент убийства, хотя на допросе он этот факт отрицал[3].

Р.Х Кушхов считает, что когда в ходе экспертизы необходимо провести предъявление для опознания, следователь может предоставить эксперту-полиграфологу фотографии подозреваемого и иных лиц, внешне схожих с опознаваемым лицом[4].

Однако судебная экспертиза и предъявление для опознания – самостоятельные виды следственных действий, отличающиеся друг от друга своеобразным сочетанием в их структуре разных методов познания, направленных на собирание различных следов преступления и их преобразование в определенные виды доказательств. Если сущность предъявления для опознания состоит в установлении тождества, сходства или различия объекта с ранее наблюдавшимся, то судебная экспертиза предназначена для исследования вопросов, имеющих значение для уголовного дела, дачи по ним заключения.

Кроме того, совмещение в рамках одного процессуального действия экспертизы и опознания не основано на законе, а реализация этой идеи на практике приведет к признанию полученных доказательств недопустимыми. В то же время предъявление для опознания с применением полиграфа может повысить его эффективность, но для этого потребуется разработать и внести соответствующие изменения и дополнения в процедуру опознания.

Опытные следователи знают, что успешный результат обыска предопределяется результатами наблюдения за поведением и реакциями лица, в помещении которого он производится, на происходящие события. Практике известно немало случаев, когда еле уловимые изменения, в поведении обыскиваемого давали следователю возможность судить о приближении к тому месту, где скрывались искомые объекты, или об удалении от него.

В случае применения полиграфа следователю уже будет не нужно отвлекаться на наблюдение за обыскиваемым. Он сможет уделять основное внимание поисковой работе с учетом рекомендаций специалиста-полиграфолога, но для этого потребуется внести изменения в процедуру обыска и усовершенствовать тактические приемы его производства.

В гл. 26 УПК РФ регламентируется порядок проведения не только допроса и предъявления для опознания, но и очной ставки, проверки показаний на месте.

В основе их объединения в самостоятельную группу следственных действий лежит метод расспроса как наиболее распространенный способ получения вербальной информации. Поэтому есть основания для предположения о том, что перспективным направлением в применении полиграфа станут и такие следственные действия, как очная ставка и проверка показаний на месте.

[1] Виницкий Л.В., Шинкевич Н.Е. Криминалистическая виктимология: Моногр. Челябинск, 2005. – С. 121-122.
[2] Трапезникова И.И. Возможность получения заключения специалиста в ходе производства следственного действия (на примере освидетельствования для выяснения состояния опьянения) // Актуальные проблемы права России и стран СНГ – 2007. – С. 388-390.
[3] См. об этом: Комиссаров В.М., Комисарова Я.В. Полиграф – детектор лжи или правды? // Прокурорская и следственная практика. – 2005. – № 1-2. – С. 179.
[4] Кушхов Р.Х. Особенности проведения психофизической экспертизы с использованием полиграфа в отношении потерпевших // СПС «Гарант».

В. А. Семенцов, Екатеринбург